голос, отчётливо произнёсший:
– Мы ждём тебя. Возвращайся скорее домой.
Время, когда город застывает на границе сезонов, кажется особенным. Как переход из одного мира в другой. Чувствовать на коже тёплый ветерок, когда с улиц ещё не до конца сошёл снег – это как слышать звуки внешнего мира в утренней дрёме.
– Ну что, к метро?
– Ты езжай, а я ещё погуляю.
– Точно? Ты себя нормально чувствуешь? Если это из-за того, что я вспомнила…
– Нет-нет-нет, не думай ничего такого. Всё нормально, просто я хочу ещё побродить. Дойду до своей ветки, там сяду.
– Смотри. Напиши, как будешь дома.
– Ты тоже.
Мы обнялись на прощание, и я немного постояла у метро, ощущая его тёплое дыхание на коже и глядя вслед Кате. Затем со вздохом развернулась и, как и обещала, побрела до своей ветки. После аварии я больше не садилась за руль, а метро начало казаться оплотом безопасности, где все системы налажены за тебя и для тебя – достаточно пройти через турникет, сесть в поезд и мчать куда захочешь. И не думать, как будешь давать по тормозам, если снова позовёт голос из магнитолы.
В темноте центр города превращается в настоящий лабиринт. Не тот центр, где огни, магазины, бары и толпы народа, а улочки между спящими домами довоенной постройки, где пузырилась и извивалась темнота. Не та, что приходит, когда гаснут фонари, но та, что не растворяется даже в их свете. Скорее, она растворяет его. Изнанка Москвы, повидавшая слишком много. Однажды ты замечаешь её – и пути назад нет.
Время шло к одиннадцати, и пора было ускоряться. На метро я успевала в любом случае, но хотелось бы ещё расслабиться в ванне перед сном. Оценив расстояние до метро по карте, я решила срезать через дворики. Если, конечно, мне повезёт, и в решетчатых воротах арок будут открыты калитки.
Повезло. Калитка приветственно скрипнула и пустила меня в темноту уютного двора. Здесь изнанка ощущается ещё сильнее, будто чем дальше забредаешь в её сердце, тем в большей степени становишься её частью. Это как сойти с тропы и затеряться в лесу, только вместо тропы в конкретном случае тусовочная Маросейка.
Я поддалась очарованию дворов и почти забыла о метро, завороженно любуясь тускло-жёлтыми квадратами окон, бледно-зелёными и белыми фонарями и игрой теней на стенах. На одной из них было что-то написано, и я подошла поближе, чтобы разглядеть.
«Ты проснулась?» – спрашивала стена.
Я набрала полные лёгкие воздуха и задержала дыхание. Неужели история вот-вот повторится? Не хотелось бы. Я не особо сильно пострадала в той аварии – думаю, слово «пострадала» в этой ситуации вообще слишком громкое. Всего лишь сотрясение средней тяжести, даже домой отпустили почти сразу, строго наказав лежать и носить смешной воротник.
– И ты туда же? – сердито прошипела я, с нехорошим предчувствием вспоминая Михаила. – Проснулась, проснулась.
Справа что-то вспыхнуло и погасло. Фонарь. Я обернулась, и взгляд выхватил стену электробудки, на которой… было написано
