отдельными космами и проплешинками, оставляя большие участки практически голой земли.
А осенью устойчивые холода начинаются в середине – конце сентября. Трава жухнет и вянет, и нет и не может быть ничего даже похожего на эту роскошную картину – зеленая высокая трава в тридцать сантиметров, еще совсем зеленая, и на ней – пышные сугробы влажного, источающего слезу, снега. Снег, кстати, «у нас» тоже другой – сухой, колючий, твердый. Совсем непохожий на влажный, мягкий снег Европы.
Так что давайте, господа петербуржцы, не будем вести смешных разговоров про ужасный климат и про «экстремальные условия существования». Простите, но принимать это всерьез невозможно.
Да и не селились отродясь крестьяне в местах, где невозможно или очень уж затруднено земледелие. И если задолго до Петра распахана была практически вся нынешняя территория города, это о чем-то да говорит.
Наводнения? Пронзительные, рвущие душу истории про крестьян, которые не строили прочных изб, а строили только сооружения, которые при наводнениях можно было быстро разобрать, сделать на них плоты и уплыть.
Ну и что, эти истории тоже кто-то принимает всерьез?
Нет слов, наводнения были, что там говорить… Но это еще одно доказательство того, что селиться в пойме Невы – стоило. Если бы угроза наводнений не искупалась бы выгодой жизни здесь, если бы между наводнениями не наживали больше, чем теряли во время катастрофы – тогда никто бы и не селился, уверяю вас. Земли хватало.
Все это заставляет критически относиться к классическому мифу про «пустое пространство», которое Петр «вызвал к жизни». Дельта Невы была заселена и освоена, что называется, искони веку. Что место было глухое, малолюдное – это уже другой вопрос. Но к 1703 году на территории будущего Санкт-Петербурга жило никак не меньше 5—б тысяч человек, крестьян и горожан. Здесь шумели города, шла торговля, процветали ремесла; это совсем не «бедные челны» первобытных людей.
Глава 6
Миф отсутствия выбора
И погнал я коней Прочь от мест этих Гиблых и зяблых.
Возникает, впрочем, естественнейший вопрос: если место это было такое гиблое и зяблое, почему же строительство велось именно на нем?! Официальная легенда объясняет, что надо было противостоять шведам. Для этого нужно было построить крепость, а ни в каком другом месте строить ее было почему-то нельзя.
А поскольку единственно возможное место для возведения крепости, Заячий остров, было топкое и неудобное, то «пришлось» построить целый город, чтобы он «подпирал» собой крепость.
Есть, впрочем, и другое объяснение, тоже вполне приемлемое для официальной легенды: необходимо было перенести столицу из Москвы, чтобы прервать культурную традицию Московии и «начать историю сначала».
Оба объяснения абсолютно несостоятельны. Если цель была в том, чтобы обозначить свои завоевания, показать серьезность намерения выйти к морям, – во-первых,
