же он принес только вред. Из-за его стремительного роста на него и так в авиапроме начали косо поглядывать, а тут получился полный конфуз. Конструктора, создававшего легкие спортивные самолеты, нарком везет на крупнейший завод и советуется, как улучшить конструкцию машины, которую он совершенно не знал. Да еще и в присутствии подлинного «отца» СБ – талантливейшего Александра Александровича Архангельского. Но судьба конструктора СБ была уже предрешена. Он был из числа «старых специалистов, которые уже не могут ничего дать».
Кагано́вич Михаи́л Моисе́евич (1888–1941) – советский государственный и партийный деятель, старший брат Юлия Кагановича и Лазаря Кагановича.
Родился в бедной еврейской семье в д. Кабаны Радомысльского уезда Киевской губернии. Получил начальное образование. Рабочий-металлист.
В 1905 году вступил в РСДРП, большевик. Неоднократно арестовывался. В 1917–1918 член штаба красногвардейских отрядов на станции Унеча (Черниговская губерния). В 1918–1922 пред. Арзамасского военно-революционного комитета, пред. Суражского совета (Смоленская губерния), уездный продкомиссар в Арзамасе, секретарь Выксунского уездного комитета РКП(б). Участвовал в проведении карательных операций на селе. В 1923–1927 гг. председатель Нижегородского губсовнархоза. При поддержке младшего брата переведен в Москву. С 1928 г. член коллегии Наркомата РКИ СССР и член Президиума ЦКК ВКП(б). С 1931 г. нач. Главного машиностроительного управления и зам. председателя ВСНХ СССР. В 1932–1936 зам. наркома тяжелой промышленности СССР, ближайший сотрудник Г.К. Орджоникидзе. С 1934 член ЦК ВКП(б). В 1934–1939 член Оргбюро ЦК. Одновременно в 1935–1936 нач. Главного управления авиационной промышленности Наркомтяжпрома. С дек. 1936 зам. наркома, 15.10.1937—11.1.1939 нарком оборонной промышленности (НКОП) СССР.
С 1937 года депутат Верховного Совета СССР 1-го созыва. 11.1.1939 из НКОП выделен Наркомат авиационной промышленности СССР, во главе которого был поставлен Михаил Каганович.
10 января 1940 г. был освобожден от должности наркома и назначен директором авиационного завода № 124 в Казани.
Ожидая неминуемого, как он считал, ареста, покончил жизнь самоубийством.
Фразу о старых выработавшихся кадрах, в принципе, мог повторить 33-летний человек, это почти естественно, но человек зрелый, пишущий историю своей жизни академик, должен был, наверное, как-то дезавуировать ее. Ну, например, сказать, что мне тогда, по молодости лет, так казалось, а на самом деле тогда жили и творили такие выдающиеся конструкторы, как… И перечислить тех, с кем он работал в одной отрасли. Александр Сергеевич это сделал, но много позже, в том разделе, где речь шла о 60—70-х годах…
Посмотрим мы, что же собой представляло отечественное самолетостроение в последние предвоенные годы и действительно ли его надо было спасать молодым, «еще безвестным» кадрам.
В 30-е годы в стране работали три могучих конструкторских коллектива, которые своим творчеством – при теснейшем взаимодействии с передовой
