.
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу - страница 23
***
Конец жизни, как из жизни долгой, так и из короткой, делает одно и то же. Одно не лучше, а другое не хуже, или одно не больше и другое не меньше, как скоро и то и другое одинаково уже не существуют. И что за важность, каким родом смерти оканчивается эта жизнь, как скоро тот, для кого она оканчивается, не вынужден будет умирать снова? А если каждому из смертных при ежедневных случайностях этой жизни угрожают некоторым образом бесчисленные виды смерти, пока остается неизвестным – какой именно из них постигнет его: то скажи на милость, не лучше ли испытать один из них, умерши, чем бояться всех, продолжая жить? /25, 21/
***
Та смерть не должна считаться злою, которой предшествовала жизнь добрая. Смерть делает злою только то, что следует за смертью. Поэтому, кому предстоит необходимость умереть, те не должны много заботиться о том, что случится с ними такое, от чего они умрут; а должны заботиться о том, куда, умирая, они вынуждены будут идти. /25, 22/
***
Целомудрие составляет душевную добродетель и имеет спутником своим мужество, которое ставит своим правилом скорее переносить какое бы то ни было зло, чем злу сочувствовать. /25, 31/
***
Если наиболее слабым считается тот ум, который не в состоянии бывает перенести или грубого рабства, коему подвергается его тело, или невежественного мнения толпы; то наиболее великим по справедливости должен быть назван дух, который в состоянии скорее вынести бедственную жизнь, чем бежать от нее, и который, в состоянии чистоты и безупречности совести, презирает людское мнение, в особенности мнение толпы, по большей части исполненное заблуждения. /25, 40/
***
Мой Бог везде, всюду весь и нигде не заключен, может тайно присутствовать и отсутствовать, не удалившись; когда Он подвергает меня несчастьям, то или мои заслуги испытывает, или грехи очищает, и приготовляет мне вечную награду за благочестиво перенесенные мною временные несчастья. /25, 52/
***
Если бы свойственный человеку слабый смысл не осмеливался противиться очевидной истине, а подчинял свою немощь спасительному учению, как врачеванию, пока не исцелит его божественная помощь, получаемая от благочестивой веры: то людям здравомыслящим и выражающим свои мнения с достаточной ясностью не было бы нужды много говорить для доказательства ошибочности того или другого ложно составившегося представления. Но преимущественная и наиболее отвратительная болезнь глупых душ в настоящее время состоит в том, что свои неразумные движения они защищают как сам разум и саму истину, даже после вполне ясного доказательства, насколько такое может быть представлено одним человеком другому, – защищают или по крайней слепоте, вследствие которой не видят и очевидного, или по крайне упорному упрямству, вследствие которого не признают и того, что видят. /25, 61/
***
Счастливыми как нас, так и детей наших делают не богатства, которые по смерти нашей могут перейти во владение таких людей, которых мы не знаем,