мы можем найти достойную среди своих.
Кизляр-ага приходил в ужас:
– Но если Повелитель поймет, что мы отдали Аяз-паше его рабыню?
– Хорошо, я спрошу разрешения.
Кизляр-ага тоже любил слово «экономия», а потому когда Роксолана объявляла, что султан разрешил подарить очередную Гюль или Юлдуз, с радостью соглашался.
Согласия Сулеймана Роксолана добивалась легко. Улучив подходящую минутку, она мурлыкала, что Аяз-паше, оказывается, очень нравятся светловолосые красавицы, к тому же чтобы ростом были не выше и не ниже «нашей Гюль», но таких, как на грех, на рынке днем с огнем не сыскать.
– Может, мы могли бы осчастливить Гюль?
Сулейман понятия не имел, как выглядит Гюль, и не желал задумываться, почему она должна быть счастлива, перейдя в гарем Аяз-паши.
Какая-то проблема легко разрешается подарком Гюль Аяз-паше? Хорошо, подари.
Паши бывали немало удивлены, получив в гарем красавицу бесплатно. Частенько радовались и сами красавицы, потому что в султанском гареме прекратилось движение вверх по «лестнице счастья», больше не было возможности стать икбал и подняться до кадины, всех заменила одна, остальным оставалось только работать.
Султан никого не брал на ложе, никого не выделял, никого не одаривал. Все должны были заниматься рукоделием или еще чем-то полезным, а делать это далеко не все не только умели, но и хотели. Лучше бездельничать в гареме Аяз-паши или еще кого-то, чем усердно трудиться под присмотром Хасеки Хуррем.
Гарем таял на глазах, но продолжал существовать.
Роксолана не урезала деньги на содержание одалисок, но у нее сердце обливалось кровью, когда приходилось выделять огромные суммы на бесполезные побрякушки для девушек гарема.
Куда лучше потратить эти суммы на строительство в Стамбуле нужных зданий. Это было особым занятием – следить за строительством. Она экономила каждый акче, чтобы вложить в дело.
Началось все просто, во время праздника, когда шла привычная раздача милостыни, Роксолана оказалась невольной свидетельницей прискорбного случая. Мелкие монеты горстями бросали в толпу, за ними со всех сторон бросались люди, не обращая внимания на то, что кого-то толкают. Главное успеть схватить монетку или подобрать ее в пыли.
Унизительно, когда люди рылись в пыли под ногами друг у дружки, рискуя отдавить пальцы. Но еще хуже, когда слабого старика, которому никак не удавалось опередить более сильных и молодых соперников и поймать хоть одну монетку, вообще сбили с ног. Это получилось невольно, в толпе бывает всякое, но бедолага не мог не только поймать монетку, но и просто встать, чтобы не быть затоптанным.
Такого не должно быть, но как избежать, не давать милостыню совсем? Как сделать так, чтобы она доставалась не самым сильным, крепким, вертким, а тем, кому действительно нужней всего – больным, слабым, бедным?
Размышляя над этим, Роксолана пришла к выводу, что раздавать надо не деньги, а, например, еду. Но не бросать
