в столовой за минуту до подачи кушанья, удаляется немедленно после кофе и возвращается в свои внутренние комнаты, откуда она высылает даже фрейлину или придворную даму, несущую при ней дежурство…» Впрочем, она была в курсе всех происходящих в мире событий и обо всем имела свое мнение, которое, впрочем, высказывала лишь подругам и в письмах к матери. «Я до глубины души привязана к России. И это не слепой энтузиазм, мешающий мне видеть преимущества иных стран перед Россией: я чувствую все, чего ей не хватает, но вижу также и то, какой она может стать, а каждый ее шаг вперед радует меня», – писала она в одном из них.
В октябре 1811 года Елизавета с императором присутствуют на открытии Царскосельского лицея. И.И. Пущин вспоминал: «Императрица Елизавета Алексеевна тогда же нас, юных, пленила непринужденною своею приветливостию ко всем – она как-то умела и успела каждому из профессоров сказать приятное слово». Юный Пушкин был пленен поэтическим образом императрицы; много лет спустя он посвятил ей такие строки:
Приятным, сладким голосом, бывало,
С младенцами беседует она.
Ее чела я помню покрывало
И очи светлые, как небеса.
Но я вникал в ее беседы мало.
Меня смущала строгая краса
Ее чела, спокойных уст и взоров,
И полные святыни словеса.
Некоторые исследователи считают, что Пушкин был влюблен в Елизавету. Впочем, ею восхищались многие – и не только ее красотой, но и умом, образованностью и мягким сердцем.
Когда войска Наполеона вступили на русскую землю, Елизавета словно очнулась от сна. Он отказалась покинуть Петербург, заявив, что будет последней, кто уедет из столицы. У нее появилось дело – ведь весь народ воюющей страны требовал ее заботы. Елизавета писала матери, что «именно теперь окончательно почувствовала Россию своим подлинным отечеством», восхищалась героизмом русских воинов – и не забывала об их семьях. По ее инициативе 12 ноября 1812 года возникло женское Патриотическое общество, в чьи задачи входили выдача пособий, размещение больных и раненых в больницах, создание сиротских домов и казенных школ для обучения детей погибших офицеров. В этом же году было создано Сиротское училище и при нем Дом трудолюбия для обучения и содержания на казенный счет дочерей офицеров, павших на войне. Впоследствии это учебное заведение, постоянное опекаемое Елизаветой, стало называться Елизаветинским институтом. Из положенного ей как императрице содержания в один миллион рублей она брала лишь 200 тысяч, из которых на себя тратила всего пятнадцать, а остальное шло на благотворительность. Знаменитая французская писательница мадам де Сталь, находившаяся в это время в России, пишет о своей встрече с Елизаветой Алексеевной: «Императрица предстала передо мной как ангел России. Её манеры очень сдержанны, но то, что она говорит, полно жизни, а её чувства и мнения приобрели силу и жар в горниле благородных идей. Слушая её, я была взволнована чем-то неизъяснимым, шедшим не от величия, а от гармонии её
