Наровчатская хроника. Повести. Константин Александрович Федин

Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Наровчатская хроника. Повести - Константин Александрович Федин страница 6

Наровчатская хроника. Повести - Константин Александрович Федин Pocket book (Эксмо)

Скачать книгу

style="font-size:15px;">      И всем непокорным телом с рыком и скрежетом упал на тонкую дверь. И когда, присвистнув, сорвался тонкий крючок, из тихой зыбки нежданный вылетел крик и задрожал кисейный полог, как водяная гладь от ветра.

      От крика ль этого, оттого ли, что схватила Анна Тимофевна зыбку, точно собравшись бежать с ней, будто протрезвел Роман Иаковлев и, размякшим, податливым, вытолкала его Матвевна в кухню.

      А зыбка дрожала. Корчилось в ней маленькое посиневшее тельце, тужилось выскочить из пеленок, то сжимались в жесткий кулачок коротышки-пальцы, то вдруг крючились и заострялись. Захлебнулся ребенок, силится протолкнуть что-то в натужную грудь, комом стоит в горле и душит, как жесткая кость, душный воздух.

      Не знает, куда метнуться Анна Тимофевна. И что бы делать ей, за что схватиться, кабы не расторопная, проворная Матвевна?

      Скороговоркой уговаривает старая:

      – Ножницы, где у тебя ножницы, девынька? Давай сюда, в зыбку их сейчас, первое это дело – ножницы в зыбку!

      Юркнула в кухню, воротилась с головным своим черным платком, накинула его на люльку, под перинку сунула закройные ножницы, а сама без устали распоряжается:

      – Свечки неси подвенечные! Да куда бросилась-то? Вон в образах, в углу, за стеклом! Поставь по сторонам, принеси запалки!..

      Вздрагивает под черным гробовым покровом люлька, безнадежно бьется в ней невидное тельце, и быстрое шепчет над платком старая. Большие стоят над люлькой глаза, окаменелые глаза матери, и не зажигаются, гаснут свечи, и страшное выминает из горла слово Анна Тимофевна:

      – Задохнется, задохнется! – словно задохнулась сама.

      – Тш-ш-ш! Грех какой! – и опять неуловимо быстро шепчет Матвевна святое свое колдовство.

      Шепот стелется по платку – черному, как гробовой покров, – рассыпается по-мышиному в углах, за сундуками, весело топят огненные языки желтый воск – холодный и мертвый с венчанья.

      Выбиваются из-под платка багровые жесткие кулачонки, а из кухни, по скученным половикам и намытым половицам ползет глубокий, долгий храп развеселейшего Романа Иаковлева.

      – Скоро ли, господи?

      – Тш-ш-ш! Не серчай ты Владычицу-Богородицу! Сиди смирно! Утихнет!

      И когда утих – за полночь было – научала мать просвирня уму-разуму:

      – Вуаль подвенечная тоже хорошо. А если свечей нет – тогда ладану покурить, очень помогает. Сказывают, есть такая гора, Плешивая гора, так на ней корень такой растет, из него настой добывают. И только на дите цвет накатится, поят этим настоем. Где эта гора – точно никто не знает, говорят в – Сибири, на каторге. Но только этого настоя не переносит он, родимец-то, пуще ножниц боится…

      Не страшно Анне Тимофевне с просвирней, хорошо, даже в дрему клонит.

      Так за разговором и уснула.

      А как забрезжило, накормила дочь, вышла посмотреть на мужа.

      Стоит перед ней супруг, как всегда с похмелья, – застенчивый, неловко

Скачать книгу