ж ты их на работу потащил? Не мог по нормальному в баньку сводить да шашлыков пожарить? – хохотнул второй парень.
– Некогда им, – отмахнулся Костя с самым серьезным видом. – Люди делом заняты, планируют выкупить весь бизнес по приему металлолома в области и мне подарить. Вот, присматриваются к нюансам, так сказать. А шашлыки, если что, я и здесь пожарю, мангал, как ты помнишь, имеется.
– Балабол, – беззлобно заулыбался первый и работа продолжилась.
Костя расплатился с ребятами, которые помогли ему потом перетащить весь металлический хлам внутрь гаража, а затем махнул рукой дрожавшим то ли от утренней прохлады, то ли от похмелья, ханыгам.
– Ну чего встали, как неродные? – Что у вас там?
– Константин, доброе утро! – Чопорно поздоровался мужчина неопределенного возраста и толкнул кулаком в бок своего спутника. Они споро дотащили до весов свою газовую плиту и не спрашивая разрешения, взгромоздили её на весы.
– Обратите внимания, Константин! Изделие практически не испорчено коррозией, – разговаривал в этой парочке, видимо, только один из двоих, потому что второй мужик только дрожал и непрестанно кутался в видавший виды драный с одного бока китайский пуховик. Если честно, он оставлял довольно жалкое впечатление и был весь какой-то неопределенный. Неопределенного возраста и комплекции мужчина постоянно прятал испитое лицо от ветра и вызывал стойкое желание положить его где-нибудь поспать.
Его спутник пока еще пытался поддерживать в себе остатки собственного достоинства, поэтому видавшее виды замшевое пальто еще сохраняло остатки цвета, а голову этого субъекта, которого из-за очков мне хотелось назвать профессором, украшала меховая шапка. Естественно, тоже грязная, но, как минимум, еще теплая.
– Ой, Иваныч, вот только не надо меня опять грузить своей словесной шелухой, – поморщился Костя, глядя на электронное табло своих весов. – Сорок пять килограммов. Хочешь – возьму по цене черного лома, если нет – вези на рынок.
– Нет-нет, – поспешно согласился мужчина. – Я вам верю, уважаемый Константин, и уверен, что вы не будете наживаться за счет честных тружеников!
Иваныч получил деньги, сунул их во внутренний карман пальто, слегка поклонился Костяну, не переставая говорить слова благодарности, и они с молчуном скорым шагом удалились в сторону выхода из гаражного комплекса.
– Да уж, – проводил я их взглядом. – И как можно довести себя до такого состояния.
– По-разному, – авторитетно заявил Кузнечик, обходя покупку вокруг. – Кто-то пьет, кого-то из квартиры выжили, а кого-то просто всё устраивало. Знаешь, сколько ханыг бродит по мусоркам, у которых и жильё есть, и семьи? Нет бы найти нормальную работу, хоть какую-то. Не хотят! Причем вопрос в том, что они не пьют. Нет, бухают, конечно, но не запойно. А работать не хотят! Проще вот так вот, где-то спереть что-то, продать и весь день потом баклуши бить.
– Человек
