Почему-то в эти моменты ей одновременно и легко, и тяжело, а потом отведенное время заканчивается. Завтра стоит заняться чем-то полезным: купить все, что нужно на платья девочкам, попробовать стежки, которым ее сегодня научат.
Не обращая внимания на вопли Джун, Лили засовывает ее в коляску, насильно застегивает неудобные маленькие пряжки и выкатывает коляску наружу. Джун без футболки и ботинок, но они чудом добираются до лифта, и тут Лили вспоминает, что закинула вещи в стирку, и теперь мокрые простыни ждут ее в стиральных машинах номер один и номер три в подвале. Интересно, что управляющий сделает с ними на этот раз? Однако время бежит, в руках у Лили чистая футболка и ботинки Джун, собственное пальто и шапка, и – о чудо! – когда внизу дверь лифта открывается, они с дочерью в полной готовности. Джун ангельски улыбается, Лили выкатывает коляску на Восьмую авеню, залитую желтоватым зимним солнцем, и они сливаются с потоком женщин с колясками и детьми, которые спешат кто куда: в школу, из школы, в прачечную, в музыкальную школу, к врачу или на детский праздник. Мужчин на улице не видно. Только что наступил новый, две тысячи шестнадцатый год. Лили делает вдох. Холодный воздух остужает ее, взмокшую от пота. На фоне ярко-голубого неба четко выделяются голые ветви деревьев. Никаких синяков под глазами у Лили не видно. Она спешит забрать дочь из школы. А потом пойдет на вечеринку. Будет учиться шить.
Вашингтон. Омовение
Из очевидных соображений Ви решает принять ванну, а не душ. Она не настолько наивна, чтобы думать, что можно избежать последствий, если хорошенько помыться, но попытка – не пытка. Кто знает? Ее мать верила, что забеременеть можно только при полной луне, потому что так она сама забеременела, а ведь была удивительно везучей. Вдоль побережья Новой Англии не нашлось бы места, где она не пила коктейлей, не ходила под парусами, не щеголяла в жемчугах и не полагалась на свою удачу, несмотря на все доказательства обратного. Другие женщины верят в определенные позы, спринцевание или вытравливание. И никто не знает точно, как все это действует.
Ви набирает обжигающе горячую воду, добавляет столько пены, что хватит искупать слона, залезает в ванну и, раздвинув ноги, пытается помочь воде попасть внутрь. «В вагину», – поправляет она сама себя. Так это настойчиво именуют в женской группе. «Вагина», – старательно повторяет Ви про себя, хотя слово ей отвратительно. Закрывает глаза и представляет, как вода разливается внутри, заполняя каждый уголок и каждую щелочку, смывая следы Алекса.
– Ты что делаешь?
Дверь распахивается, сильно бьется о раковину.
– Ви! Посмотри на меня.
Ви не двигается.
– Я принимаю ванну, – произносит она. – А из-за тебя сквозняк.
– До начала меньше часа.
– Знаю. Если бы ты на меня не набросился, я бы уже собралась.
– Да брось, тебе же понравилось… Ты вылезаешь или нет?
– Не
