оказалось в руках не самых достойных и безгрешных представителей человеческого рода, а самых влиятельных. Метафизическая вонь стояла такая, что он заткнул бы свои бесплотные ноздри и вышвырнул бы почти всех явившихся во тьму внешнюю или отправил в геенну огненную, но устоявшийся протокол подобных мероприятий прямо запрещал так поступать. Очевидно, в том, что грешники допущены к вершению судеб мира, есть свой высший резон, и это тоже часть Великого Всезамысла. Что-то вроде «получайте тех правителей, которых заслуживаете», или «от осины не родятся апельсины». Пусть так, но ему это было не по нраву. Его однажды обособившаяся оппозиционная часть, похоже, практически полностью контролировала на Земле всю этическую сферу, отчего пришлось идти на компромисс и мириться с очень специфическими установками о справедливости, воздаянии и вообще добре и зле. Если бы, выпуская в жизнь ту первую парочку, он воспользовался провидением и узнал, с каким отродьем ему придётся иметь дело в будущем, он подал бы в отставку. Хм, возможно его внутренний мятеж был-таки ничем иным, как своеобразным эскапизмом. Могла ли часть его сознания заглянуть в будущее, ужаснуться и потому перейти на другую сторону? Кто знает. В таких рассуждениях можно слишком далеко зайти, поэтому лучше их избегать.
– Несколько призванных на слушания по годовому проекту не ответили на зов.
– Причина? Они в сознании?
– Вполне. Но чего-то ждут.
– Ладно, – сказал он, скорее, сам себе. – Выясним.
Он сосредоточился и проявил те аспекты своего существа, которые позволяли всем, кому даровано было воспринимать его, видеть в нём всевидящее око в лучезарной дельте. Совещание началось.
– Почему пустуют места Нефтеслава и Аятоллы? – спросил Дельта, когда формальная часть ритуала завершилась и началась, как называл эту часть Клаус Швабб, «планёрка». Статус предстоятеля никому – пока! – не присвоили, поэтому Мастер Мэйсон терпеливо ждал. Как тайный гроссмейстер объединённых лож, он обоснованно рассчитывал, что эта роль традиционно достанется ему, но ошибся. Око повернулось к Продюсеру. Мэйсон нервно дёрнулся, так что едва не вылетел из канала. Вот это был бы конфуз. К счастью, усилием воли он удержал сознание на связи.
– Эм… Так ведь они под санкциями.
Сияние Ока вопросительно деформировалось:
– Извольте пояснить.
Продюсер растерянно обменялся взглядами с Козырем и Урсулой.
– Их деятельность носила вызывающий характер и противоречила нашим ценностям. Мы сочли их недостойными участвовать сегодня вместе с нами в Великой Работе.
– Позвольте, – угрожающе проговорил Дельта. – Но ведь их призвал к участию я. Это моя прерогатива, а не ваша.
– Но разве ценности, которые мы все разделяем, изменились? – как бы ища поддержки у остальных собравшихся, обвёл всех взглядом Швабб. – Нас не предупреждали.
Сияющая
