переспросила Роза. – Дети кукурузы? Это же ужас!
– Я тоже так думаю, – согласилась Любава, намазывая печенье джемом. – Вроде бы, Хрущева среди публики не ожидается. Могли бы нарядить детей яблочками, например.
– Я говорю – это ужас! – повторила Роза. – Ужастик такой. «Дети кукурузы» называется.
– Тогда – впервые на сцене Дома Культуры города Черепкова.
– Ты все в хандре, Люб?
Любава опустила нос, шмыгнула. Ее рука, державшая ложечку, предательски задрожала.
– Ну чего ты? – пророкотала Розка, прихватила Любаву за шею могучей рукой и прижала к груди. – Все плохое уже кончилось.
– Я сегодня поперлась на почту, за посылкой. И решила после прогуляться, – хлюпая носом, начала Любава, – как дура. Ходить полезно, жизнь прекрасна, мне на все плевать. Такая и пошла. А там – у пруда Степа с Ланой кормят уток. Хлебом.
– Они идиоты, что ли? – незамедлительно отреагировала Розка. – Уток нельзя кормить хлебом! Это знает любой ребенок!
– Судьба уток меня волновала меньше всего, – уныло призналась Любава. – Но спасибо за информацию. От моей руки больше ни одна утка не пострадает. Да и противно мне будет… не хочу делать то, что делают они…
– Ты еще спать и жрать перестань, – фыркнула Розка и тут же спохватилась: – Шутка. Увидела ты их – и чего?
– И говорю Степе: ах ты… ах, ты! И Лане говорю: ах ты!.. А потом бегу оттуда и плачу, бегу и плачу.
– Продуктивно, – оценила Розка и шумно вздохнула. – Люб…
– Что?
– Дуришь.
– Мне обидно, Розанька.
– А ты не обижайся, ты злись, – посоветовала Роза, прихлебывая чай. – Увидела их? Ну и что? Иди мимо вот так!
Она поднялась и с грохотом проследовала от одного конца комнаты в другой. На стенах звякнули бабушкины зеркала.
– И вот так делай!
Розка еще раз протопала туда-сюда, бросая на Любаву взгляды, полные презрения и огня. Ей вполне удавалось – монголоидная богиня метала молнии.
– А потом поднимай руку – вот эту, правую, тебе полезно, – и взмахивай вот так: а х-х-хрен с ним! Ты потренируйся: городок у нас с пятачок, тебе или съезжать отсюда, или ты на них еще не раз наткнешься.
– Я знаю, – вздохнула Любава, – но куда я поеду? У меня зарплата – двадцать тысяч. Дом я этот никогда не продам. Родовое гнездо. Сама знаешь, как я его люблю.
– Не в этом проблема, – заметила Роза, – деньги приходят и уходят. Захочешь – будут. Проблема в том, что ты сдулась.
– Ну, знаешь, у меня не было времени раздуваться! – разозлилась Любава.
– Начинай сейчас, – невозмутимо сказала Розка, доедая последнюю конфету. – Ну, а теперь можно и перекусить!
Чаепитие свернули в уголок. Уголок Любава накрыла газеткой. Она любила порядок.
На центральную часть стола водрузили бутылку водки, блюдца с нарезанной
