Ларисса, запустив пальцы в свои короткие черные волосы, которые когда-то были длинными и светлыми. – Посмотрите на мою добровольную ссылку, на мою готовность прятаться от прессы. Я могу быть другой. Я могу измениться».
Она никогда была такой настоящей, как здесь, на тихом острове в штате Мэн. Несмотря на полное одиночество и душевные терзания, здесь она впервые почувствовала себя живой.
Затем в бар вошел Джек Саттон, человек из ее старой никчемной жизни, и восемь месяцев самокопания пошли коту под хвост. Увидев Джека, она поняла, что так ничему и не научилась.
Ее охватило отчаяние.
Как можно так плохо себя контролировать? Как можно рисковать душевным спокойствием ради человека из прошлого, который заставлял ее вести себя так, будто она была хуже, чем на самом деле?
Как она может оправдать свое присутствие здесь сегодня вечером? Как может добровольно скатываться в яму, из которой выбралась с таким трудом? Это первое испытание для обновленной Лариссы, и она с треском его провалила.
«Ты главное разочарование в мое жизни. Из тебя никогда ничего путного не выйдет», – пришли ей на память отцовские слова, и она, к своему ужасу, согласилась с ними.
Ларисса прижала пальцы к губам, словно это могло вернуть назад сорвавшийся с них тихий стон.
Она не должна этого делать.
Ларисса включила задний ход, но прежде чем смогла отпустить педаль тормоза, массивная входная дверь особняка распахнулась, и на переднюю часть подъездной аллеи упало световое пятно.
В дверном проеме стоял Джек. Он тут же поймал взгляд Лариссы, и внутри у нее все оборвалось. Она не могла дышать, ее сердце бешено колотилось.
Она знала, что должна уехать, пока не предала себя снова, но вместо этого повернула ключ и заглушила мотор.
Джек все это время наблюдал за ней, словно был полностью уверен, что она сделает так, как он хочет.
Ларисса возненавидела себя, потому что именно так и произошло. Вместо того чтобы завести мотор и уехать, она медленно вышла из машины и сделала большой глоток прохладного влажного воздуха. Оставалось лишь надеяться на то, что ее ноги не подкосятся и она не рухнет перед ним.
Дождь на время ослабел, в отличие от ветра, который словно напоминал, что зима уже не за горами. В воздухе пахло морской солью, мокрой хвоей и дымом. Свет, горящий в холле, манил войти внутрь, но Ларисса предпочла бы раствориться в вечернем мраке.
Джек не сводил с нее глаз. Ее притягивала к нему какая-то первобытная сила, и она не сопротивлялась, хотя он всегда причинял ей только боль. Но разве она когда-нибудь слушала голос разума?
Она сказала себе, что дрожит от холода, но, когда Джек одарил ее своей сексуальной улыбкой, поняла, что больше не может себя обманывать.
Джек хочет видеть ее поверхностной и легкомысленной. Ей придется сделать над собой усилие и предстать перед ним такой. Сделав глубокий вдох, она надела маску беспечности и пошла вверх по ступенькам
