выполненного долга.
– А может это и правильно. Зачем человеку напрягаться со сверхзадачами? От этого болезни всякие, – улыбнулась Мария и сделала маленький глоток. – Я когда много думаю, то потом всегда плачу. Надо просто жить и радоваться.
– Значит, нам многое надо успеть, – он поднял свой бокал, встал, поцеловал Марию в щеку и добавил: – За то, чтобы сбылись все мечты!
– Хорошо, – улыбнулась Мария и, не останавливаясь, выпила бокал до дна, и тут же, чуть поморщившись, спросила:
– Ты не будешь против, если я сегодня к тебе перееду? Мне кажется, мы слишком с этим затянули. Моя мечта быть рядом с тобой. Я могу всю оставшуюся жизнь вот так сидеть здесь и смотреть на тебя.
– Если мы вместе будем здесь сидеть, то кто тогда будет родину защищать? – попробовал отшутиться Иван, чтобы не показать, что растерялся.
Маша поняла, что он сейчас не хочет говорить о серьезном и расстроилась.
– Никакой родины не существует. И даже того Кремля с высокими стенами, о котором ты сейчас говорил с таксистом. Это иллюзия, виртуальная голограмма, – Маша почувствовала усталость, накопившуюся за эти полгода неопределенности. – Наливай еще!
– А что за этой голограммой? – наливая, спросил Иван.
– Ничего там нет. Пыльный пустырь. А на пустыре торговая лавка из фанеры… Ваня, а я тебе совсем не нравлюсь? – неожиданно спросила Маша.
– Ты мне очень нравишься… – Иван вдруг почувствовал: эта девушка самый близкий ему человек и уже было собрался сказать что‑то большее…
– Ну если нравлюсь, то наливай, – она быстро перебила его, – Выпьем за это. Только сегодня говорить про любовь больше не будем.
– А про что будем, – спросил Иван. Его решимость пропала.
– Будем пить и веселиться. Кстати, а почему у тебя скоро станет много свободного времени?
– Я собрался писать рапорт об увольнении. Если ты говоришь что родины нет, то тогда и защищать нечего, – ответил он.
– Тогда давай сейчас еще выпьем и поедем в клуб. Отметим это и потанцуем. Ты как?
– Я не очень люблю многолюдные и шумные места.
– А я люблю. Я же мечтала стать актрисой и сыграть Джульетту. Как ты думаешь, я не очень для этого стара?
– Ей же вроде четырнадцать было?
– Вот так, – театрально надула губки Маша. – Думаешь, мне пора Анну Каренину играть? А я, кстати, могу быть кем угодно, особенно для тебя. По запросу. А запроса то и нет… Ты вот все ищешь свой выдуманный мир. А может твоего мира не существует? Правильного мира, правильных женщин…
– С чего ты взяла, что я ищу какой‑то мир и каких‑то женщин?
– Ну, я же не совсем дура – я же вижу. У меня был приятель, компьютерный гений. Красивый, умный, востребованный, – Маша грустно вздохнула. – И вдруг ушел в монастырь. Сказал, что только там он живет в своем измерении. Когда все мужики спрячутся
