style="font-size:15px;"> У берега пришвартована целая флотилия уже знакомых нам долбленых каноэ. Немало таких посудин, уже отслуживших свой век, валяются догнивать на прибрежном откосе. Быстро зачерпнув воды из реки в деревянные корыта, местные женщины отходят от нее подальше и стирают нехитрую одежду. Мы тоже, не дожидаясь крокодилов, быстренько выскакиваем на песок, вытаскивая туда свои лодки, и идем в деревню. В центре ее – артезианский колодец, изготовленный японской благотворительной организацией. Чернокожие ребятишки, которых кругом великое множество, с большим удовольствием, по очереди, качают ручку колонки, наполняя прохладной водой наши опустевшие фляги. Утолив жажду и ополоснув лица, мы осматриваемся…
Вокруг колодца стоят три главных деревенских здания: больница, школа и церковь. Зданиями их, конечно, можно назвать с натяжкой, но староста поселка, который нас сопровождает, говорит о них с большой гордостью. Площадь каждого не более двадцати квадратных метров, но сложены они из необожженного кирпича и даже оштукатурены. Правда, вместо окон и дверей просто проемы в стенах, а жерди крыш покрыты тростником.
Внутри церкви устроены два ряда глиняных тумб для сидения и центральная тумба, побольше, для проповедника. На торцевой глиняной стене белой краской написано: «Африканская апостольская миссия в Замбии». В церкви никого нет, и на наш вопрос, когда проводится служба, староста говорит, что кто хочет и когда хочет, тот сам и молится, о чем хочет. Нательных крестиков ни у одного из жителей деревни мы не увидели, и в церковь за все время, что мы были там – никто не заходил. В хижинах также отсутствовали какие-либо символы христианской веры, но почти в каждой из них стояли уже знакомые нам деревянные идолы усопших родственников. Делаем логичный вывод: искусственно насаждаемое западными миссионерами христианство здесь так и не прижилось настоящим образом…
В помещении больницы, а точнее амбулатории шел прием педиатра, периодически приезжающего сюда из города. Это был чернокожий мужчина лет сорока, в светлых брюках и рубашке. Он взвешивал грудных детей в брезентовой люльке, привязанной к большому торговому безмену и выдавал всем по какому-то порошку. Несколько молодых мамаш, дожидающихся своей очереди, оживленно болтали, хвастаясь друг перед другом своими малышами, которых они носят в платках за спиной, почти так, как это делают цыгане. Рейнджер Спайк пояснил нам, что данная деревня – это районный центр и женщины прибыли к врачу из соседних деревень, пройдя немало километров по бушу. Как мы поняли, дети постарше, те, кто уже может ходить, обходятся в своей жизни без советов врача. Десятки босоногих галдящих чернокожих детишек толпами бегали за каждым из нас, протягивая ладошки за сувенирами. Маленькие – голышом, дети постарше – в коротких рваных штанишках, а подростки – в ношеных импортных майках, подаренных туристами.
Практически
