вместо того, чтобы заниматься рисованием?
– Не, ну почему же «вместо»? Мне нужно сначала расслабиться. Потом я смогу рисовать.
– Раньше тебе не нужно было расслабляться, чтобы начать рисовать.
– Раньше мы и сексом занимались, – хохотнула я.
– То есть проблема во мне?
– Ой, не начинай только этот потрясающе интересный монолог о том, что ты весь такой занятой, успешный, классный, – я осушила бокал и направилась к холодильнику за новой порцией.
Открыла морозильную камеру и достала ледяную бутылку:
– Раз уж ты здесь, не откроешь?
Он смерил меня холодным взглядом и молча ушёл в другую комнату.
– Ну ладно, сама открою, – пожала плечами я.
4
После такого большого перерыва, мне нравилось пить. Почему я перестала это делать? Не могу понять. Мне вдруг стало безразлично, что Брэнт не хочет детей. И я стала утешать себя мыслью, что однажды я тоже не буду хотеть детей. И когда Брэнт внезапно осознает, что он страстно желает стать отцом, я просто предъявлю ему, что материнство – не для меня. Вот так просто. Эта мысль предавала мне уверенности. Я подпитывала её своей ежедневной злостью, щедро приправляя алкогольными парами.
Может, всё дело было в безделье? Наверное, стоило тогда найти какую-то работу, чтобы не упиваться меланхоличными мыслями. Но мне больше нравилось быть дома. Каждый день был похож на предыдущий. Мне нравился этот стабильный распорядок. Брэнт рано уходил на работу, сквозь сон я слышала, как он собирается. Старательно создавала видимость глубокого сна. Не хотела отвечать на его утренний поцелуй. Потом дверь внизу хлопала, и я с наслаждением ложилась на кровати, раскинув руки и ноги так широко, как это только было возможно.
Просыпалась уже после двенадцати. Лениво варила себе кофе, выпивала кружку, залипая в какое-нибудь лёгкое чтиво. Занималась домашними делами, испытывая при этом дикое неудовольствие. Часто ловила себя на мысли, как мне это осточертело. Садилась за рисование и понимала, что моя рука в ступоре зависает над страницей альбома. Пыталась выдавить из себя хоть что-то. Пробовала различные техники. Зажигала свечи. Ставила чашку изумительного кофе рядом. Жгла ароматические палочки. Красиво одевалась. Выбирала удобные места. Но ничего не работало. Пыталась даже рисовать в разное время дня. Утром на голодный желудок. Днём после прогулки. Вечером после расслабляющей ванны. Поэтому я устремлялась к единственному работающему варианту. Пила мартини.
Мне нравился сам ритуал приготовления. Охладить бокал и бутылку. Добавить оливку. Вкушать так, как будто я на светском рауте. Ну а потом я просто танцевала. Включала музыку на всю мощность и выплёскивала весь негатив в танце. Когда чувствовала усталость, выкуривала лениво сигаретку и садилась за рисование. Всё получалось.
Конечно, это были не произведения искусства. И это даже отдалённо не было так хорошо, как я рисовала в колледже. Но это было хоть что-то. И я радовалась и такой малости. Но было очевидно, что муж совершенно не в восторге
