с места и уже выезжала на улицу Академика Королева.
– Мне бы хотелось, чтоб вы поладили, Маш, – аккуратно сказал отец. – В руках их отца, возможно, моя будущая карьера, а значит счастье нашей с тобой семьи.
– А разве счастье не заключается в общении с тем, кто мне нравится? И избегании людей, которые мне противны?
– Конечно, это сложный вопрос. Но я уверен, они смогут тебе понравиться. Вам всем просто надо сделать несколько шагов навстречу друг другу. Это ради всеобщего блага.
Мария озадаченно смотрела в окно, убеждая себя, что ничего дельного из этой затеи не выйдет.
– Ты можешь пообещать мне, что постараешься сделать все возможное? – не унимался сосредоточенный на успехе отец.
– Сделаю что-нибудь, пап, – пообещала она, лишь бы его успокоить.
– Вот и славно, дорогая. Если окажетесь рядом, поддержи беседу, ты же у меня умница.
Машина плавно скользила по улице, минуя кислотные вывески телецентра, кричащие об очередных сезонах полюбившихся публике шоу. Обольстительные афиши танцев, песен, гонок на выживание обещали многочисленные купоны разных товаров за одно лишь включение телевизора. Маша не знала, сколько нужно смотреть выпусков «Танцев на льду», чтобы хватило на новое платье, или сезонов «Последнего героя», чтобы оплатить себе курсы испанского языка, но наверняка это перестало быть так хлопотно, как каких-нибудь сто лет назад.
Не успев утомиться от присущих ее характеру глубоких раздумий, она увидела впереди высокие ворота ВДНХ, украшенные сочными логотипами новой выставки западноевропейской скульптуры. Толпы людей разделял длинный коридор из полицейских, оцепивших пространство вокруг пятачка у главной арки. Машина аккуратно остановилась в специальной помеченной флажками зоне, из которой открывался самый идеальный для журналистов вид на собиравшегося выходить из нее человека. Роем разозлившихся мух залетали камеры в поисках самого лучше ракурса. Многочисленные зрители и уличные зеваки уставились на автомобиль.
– Ну что, милая, ты готова? – спросил убедительно-строго отец.
Он уже самоуверенно поднял голову и затянул ослабевший галстук. Голос отдавал стальным оттенком бескомпромиссной уверенности перед ожидавшими СМИ.
– А что, у меня есть выбор? – спросила Мария.
– Конечно, нет, ты же моя дочь, – ответил Сергей Александрович Селин и открыл двери автомобиля.
Дальше последовала стандартная процедура, настолько привычная и до бесконечности страшная, что практически не влияла на сознание девушки, проплывая где-то в параллельном измерении, будто во сне. Они вышла с отцом из машины под одобрительный гул толпы, камеры жужжали над ними взъерошенной тучей электрических насекомых, журналисты топтались друг на друге, ведя прямые трансляции на телевидение, в онлайн-газеты и даже в свои личные видеоблоги. На такие мероприятия допускались все аккредитованные СМИ без дискриминации.
