на аналогичную должность, но без высшего образования и с очень маленьким опытом работы, всего-то в несколько месяцев, ее никто не брал не только заместителем директора, но даже секретаршей. Нечаева близко к сердцу принимала каждый отказ, но потом забила на карьеру и стала заниматься устройством личной жизни. Правда, и в этом плане она потерпела несколько поражений.
Теперь, когда Алина поприсутствовала на деловых переговорах отчима с его партнером по бизнесу, ею снова овладели профессиональные амбиции. Она вспомнила о том, с какого разбега началась ее трудовая биография.
– Нет, я не забыла, что Мигалов в благодарность за то, что мы помогли ему вернуться в директорское кресло, трудоустроил тебя. Надо было тебе держаться за то место.
– Кто бы говорил! – возмутилась Нечаева. – Ты сама почему уволилась с кирпичного завода? Не потому ли, что не могла сидеть с утра до вечера в душном кабинете и терпеть постоянные придирки начальства?
– Алина, а вот тут ты не права! Я не просто сидела в кабинете, а работала, иногда даже не замечала, как пролетал рабочий день. И с руководством до поры до времени у меня не было никаких трений, но потом случился тот взрыв, и мне пришлось отстаивать интересы пострадавшей стороны, вступив при этом на тропу войны с генеральным директором…
– Я помню ту историю, – отмахнулась Нечаева. – Так что за вакансию ты мне хотела предложить?
– Знаешь, наверное, я погорячилась, она тебе не подойдет. – Я допила остатки кофе и поставила пустую чашку на стол.
– Это почему же? – нахмурилась моя подружка. – Думаешь, я не справлюсь, да?
– Нет, просто ты слишком хороша для той фирмы…
– Вот как? – мой комплимент смягчил Алинино выражение лица. – А чем она занимается?
Я ответила обтекаемо:
– Финансами.
– Это банк? – у Нечаевой загорелись глаза.
– Нет.
– А что тогда?
– Коллекторская фирма, – негромко произнесла я.
– И кто им нужен? – поинтересовалась моя подружка.
– Коллектор.
– А чем он занимается? – не постеснялась спросить Алина.
– Закрытием дебиторской задолженности, – пояснила я, внимательно наблюдая за ее реакцией.
Собственно, поначалу реакции никакой не было, Нечаева просто-напросто не въехала в суть сказанных мною слов, и только через минуту-другую она стала соображать, о чем идет речь. Ее симпатичное личико стало хмуриться, а потом она обрушила на меня все свое негодование:
– Поля, я не поняла, ты что, предлагаешь мне устроиться выбивалой долгов? Ты вообще в своем уме? Да как тебе такое только в голову могло прийти? А я считала тебя своей лучшей подругой!
– Прости, я действительно зря тебе это предложила, – повинилась я.
Нечаева стала оттаивать и, пораскинув
