по своей жадности, но большей частью по глупости.
– А она в этом не нуждается. – Захаров расплылся в пьяной улыбке. – Природа нас игнорирует, справится без нашего вмешательства. У нее ведь непостижимый потенциал самовосстановления. Это мощнейший механизм, а мы лезем со своей смешной помощью. Как с детским совочком туда, где нужны экскаваторы. А еще есть человек. Он тоже является частью природы. С ним как быть?
Лидия Ивановна негодующе покачала головой, наливая в большой бокал крепко заваренный чай, куда она положила еще и толстое колечко лимона.
– А от него ее и надо спасать, – заявила женщина. – Человека и надо учить тому, как обращаться с природой. Мне ли вам объяснять эти вещи! Что-то я вас, Владимир Константинович, не понимаю сегодня.
– А как можно спасать природу от нее же самой? Человек – ее часть, значит, полноправный участник всех процессов. Он запрограммирован, включен в планы природы, а мы этого не поняли. Это симбиоз, против которого мы стали почему-то бороться. Люди схватились друг с другом. Они уже забыли и про природу, и про истоки всего сущего на земле.
– Мы боремся не против человека как такового, а с теми, кто загрязняет природу, убивает ее.
– Да? А с лианами и другими паразитирующими растениями мы почему не боремся? Они ведь тоже душат своих ближних, чтобы подняться над ними, приблизиться к солнцу.
– К чему вы клоните, Володя? Я что-то вас не понимаю.
– А я клоню к тому, дражайшая Лидия Ивановна, что мы не должны добиваться восстановления бобрового заповедника и заказника для дроф.
– Как это? – Женщина опешила, замерла с чашкой в руке, так и не донеся ее до стола. – Вы в своем уме?
– Именно в своем, – ответил Захаров и вдруг показался собеседнице совсем трезвым. – Иначе не говорил бы. Хотите откровенно?
Смирнова почувствовала столько взволнованности в голосе и глазах молодого коллеги, что просто молча опустилась на стул и поставила чашку перед гостем. Что-то в этом визите было не так просто. Не потому, что Владимир Константинович заявился к ней домой в одиннадцать часов вечера и пьяный. Дело было именно в странных его речах.
– Так с чем вы пришли? – тихо спросила женщина.
– Нам не дадут пробить наши природоохранные территории на тех землях, где мы планируем, – жестко сказал Захаров. – Понимаете? Не дадут! А если мы начнем упорствовать, лезть все выше и выше за поддержкой, то просто можем навредить себе. Вы хотите остаться без работы в университете, оказаться никому не нужной? Я не хочу. Я ничего другого не умею, хотя могу, конечно, пойти работать в школу. Говорят, там стали хорошо платить.
– Вам угрожали? – догадалась Лидия Ивановна. – Кто?
– А скажите вы мне, пожалуйста, какая разница? Иванов, Петров, Сидоров! Что от этого изменится? Вам важно, трактор какой марки вас переедет. Легче будет от того, что он произведен в Челябинске? Но есть и другая сторона медали, Лидия Ивановна! Эти люди могут все. Они способны дать
