и сам того не признавал. Если Санан был замкнутым по характеру с самого своего рождения, находясь ото всех на расстоянии в собственном уединении, то Харал с жаждой к жестокости не родился. Ему просто не повезло родиться третьим. Появившись на свет после Цухула – энергичной и сильной овчарки, Харал был невольно обречен на вечное соперничество с ним.
С самого детства он воспитывался под градом ударов от старого пастуха, которого упорно не хотел слушаться, нарушая всякие порядки на животноводческой стоянке. Кусая овец и ягнят, гоняя юных жеребчиков и лая без умолку по ночам, он только вынуждал своего хозяина еще больше вымещать на его шкуре всю человеческую ярость. Харал испытал и удары звенящего бича; и тяжелые палки, что разлетались в щепки – настолько сильно били ими; и хлесткие удары крепких кулаков старого пастуха, но самые глубокие раны на шкуре Харала оставили не побои от чужого по происхождению человека, а зубы его родного старшего брата – Цухула.
Так уж вышло, что Харал был третьим по старшинству после Бурула и Цухула. И ввиду того, что Бурул был самым старшим, а потому неприкасаемым, да и по своему нраву он был добродушным псом, роль главного соперника Цухула выпала именно Харалу. Цухул с самого детства был одарен и мощью, и скоростью, и несгибаемой силой воли. И каким бы сильным или быстрым ни был Харал – Цухул был сильнее и быстрее. Сотни схваток – и во всех побеждал талантливый во всем Цухул, одаренный самой природой для бойни и насилия.
С возрастом Цухул, конечно, понял, что та звериная озлобленность, сидевшая в Харале, не что иное, как результат соперничества между ними, в котором предсказуемо победил старший из них. И все-таки, глубоко внутри Цухула гложила вина. Именно поэтому Цухул защищал спокойного и совершенно неагрессивного Санана от нападок Харала, дабы прекратить бесконечную цепочку, что он начал, и замкнуть порочный круговорот жестокости среди братьев на несправедливо единственной его жертве – Харале. И теперь, наблюдая за юношеским, самонадеянным и показным бесстрашием Тайшара, Цухул не пресекал вольности самого младшего брата, тем самым позволив ему самому прийти к признанию собственной неправоты.
Часть III
Большой и сильный, с огромной черной гривой из колтунов свалявшейся шерсти, косматый банхар Цухул был словно степной лев. Не всякий зверь в этих местах был способен одолеть его. Сила этой овчарки была настолько впечатляющей, что сам старый пастух стремился испытать её раз за разом.
В прошлом году, поздней осенью, когда холодный степной ветер пробирал до самых костей, а участившиеся ливни размывали глинистую почву и делали степь труднопроходимой, к старому пастуху на животноводческую стоянку приехал неизвестный человек. Но не он вызвал любопытство банхаров, а то, что пришло вместе с ним. На длинной веревке, что крепилась на толстом кожаном ошейнике, за человеком, сидящем на гнедо-пегом коне, шел большой белый алабай.
Все банхары собрались у юрты пастуха,
