отряда Парнокопытных. Обычно большое, но в твоём случае маленькое и милое, – развернулся Леший и заключил Лосика в объятия.
– Я тебя издали зову, а ты в наушниках не слышишь. Ты сейчас топаешь на электричку?
– Откуда ты знаешь? Мысли читаешь?
– Если я опять скажу, что мне сон приснился, не удивишься? – засмеялась Лосик.
– Нет, не удивлюсь. Рассказывай. Тебе интересное снится, а мне – только Волк иногда.
– Тебе надо ехать до Дружинино сегодня, оттуда на грузовой сядешь.
– Я так и собирался, хаха.
– Ну я знаю то, чего ты не знаешь?
– Заинтригован.
– В Бердяуше тоже на электричку сядешь. От греха подальше. Послушаешь меня?
– Постараюсь. Я побежал.
– Береги себя, человек дороги.
– Я бы сказал, что я тебя люблю, но мы же…
– …договаривались, Леший, – закончила Лосик, – хотя это не отменяет тёплых чувств к тебе. Я помню о твоём приглашении на Оленьи.
– И на том спасибо, Женечка!
– Доброго тебе пути, Лёша! Буду ждать. Возвращайся.
Обнявшись, они простояли ещё пару смен сигналов светофора. Когда в очередной раз загорелся зелёный, Леший расцепил объятия Лосика, и, развернувшись, перешёл дорогу.
На метро за десять минут он домчался до "Уральской". Здесь, как и всегда, время до электрички лучше всего было скоротать, сидя в пригородном зале ожидания за чтением книжки. По дороге от метро до пригородных касс всё было, как обычно: стояли "золотники", приставая к прохожим с однотипной фразой-скороговоркой "Золотосотовыепокупаюпродаю", бегали какие-то цыганистые детишки, спешащие прохожие старались пробежать тут побыстрей.
В пригородном зале Леший достал из рюкзака прихваченную для прочтения со вписки книжку в мягкой обложке. "Уолден, или Жизнь в Лесу" Генри Торо. Чтиво зацепило его настолько, что он постепенно, с открытой книгой в руках, переместился в прибывшую в час электричку, сел на сиденье у окна и читал-читал-читал:
"Я не более одинок, чем мельничный ручей, Полярная Звезда, или флюгер, или южный ветер, или апрельский дождь, или январская капель, или первый паук в новом доме…"113
"Уважаемые пассажиры! Мы прибываем на конечную станцию, – автоинформатор запнулся и продолжил другой интонацией, – Дружинино. При выходе из вагонов не забывайте свои вещи. О вещах, оставленных другими пассажирами, сообщайте машинисту электропоезда. Желаем вам всего доброго"
Леший воткнул в зубы сигарету, подправил куртку, завязанную на поясе, и ждал открытия двери. С шипением дверь поезда отъехала, и Леший выпрыгнул на вечернюю платформу станции Дружинино.
"А может всё же поехать на обычном поезде? Но нет, Волк говорил про удачное стечение обстоятельств. Попробуем ему довериться. А если сорвусь? Да не похуй ли тебе?", – метался внутренний диалог Лешего. Он живо вообразил себе могильный камень, памятную табличку на родной пятиэтажке. Или вот ещё: лежащего себя в больнице в
Цитата из Генри Торо.
