стоял молча. Видимо, хотел сказать что-то ещё. Может быть, стеснялся, может боялся обидеть. Во всяком случае, я представляла его немного другим пока ехала. И пружина напряжённого ожидания немного разжалась. Да спесив, как и все придворные. Да, наверное, мы никогда не найдём с ним общего языка. Но, по крайней мере, он не обижает ни меня, ни Адели. А для меня это уже немаловажно. Может быть, стоит попытаться разговорить его?
– Я не привыкла к роскоши, поэтому уверяю вас ваша комната и ужин показались мне просто великолепными.
Видимо, я сказала что-то не то, потому что князь удивлённо поднял брови. Но, впрочем, тут же вернул лицу прежнее бесстрастное выражение.
– Я уже понял, – буркнул он тихо. – Если вы знаете, завтра состоится обряд бракосочетания в храме. У вас ведь кроме этого платья ничего нет, верно?
– Да, – сердце почему-то болезненно сжалось. Мне всегда, с самого детства тяжело было терпеть упрёки и презрительные взгляды из-за нашей бедности. Правда ещё никогда, наверное, я не выглядела так ужасно, как сейчас. Хорошо, что здесь в комнате не было зеркала. А последнее зеркало дома разбил отец, так что я и забыла, как выгляжу.
– Хорошо, тогда завтра к вам придёт модистка с готовыми платьями. Подберёт вам что-нибудь. И вашей сестре тоже.
Слова благодарности застряли у меня в горле. Такое ощущение, что я – собака, которой господа бросили кость, чтобы наелась и потом с ней было интересно играть, а ещё чтобы благодарно и преданно служила.
– Зачем вы на мне женились? – Вырвалось вместо этого. Не очень то и вежливо, но и я ведь не на светском приёме.
– Вы не знаете, зачем люди женятся? – Вопрос повис в воздухе. Пока я думала, как ответить, князь бросил – Доброй ночи, – и вышел.
Может быть, он хочет себе жену, чтобы появляться с ней на светских приёмах? Такую, чтобы не претендовала ни на что? Чтобы послушно играла роль, вела дом и хозяйства и терпела все его бесчинства? Я ведь по сути ничего не знаю про новоиспечённого мужа, кроме того, что в народе его не очень то и любят. Но всё равно, думаю, можно было найти более удачную партию, чем я, безродная девчонка.
Устав ломать голову, я легла спать. Утро вечера мудреней всё-таки.
Фердинанд
А девчонка то оказалась с характером. И я не знал – плакать мне, или смеяться. Такая не будет спокойно сидеть в поместье. Но хотя бы бояться меня скоро перестанет, в этом я точно был уверен. А то я как-то не люблю чувствовать себя чудовищем, пугающим девушек до обморока. Опять некстати вспомнилась мать и отец…
Я поёжился. Не люблю вспоминать о прошлом, тем более, когда оно так назойливо. Прошлое – прошло, и было только для того, чтобы извлечь из него уроки. И я смею надеяться, что извлёк.
Было что-то ещё, что не давало мне спокойно спать. Эта, как её там, Натэлия, что ли, спросила меня, зачем я на ней женился. Это она издевается? Сама, небось, спит и видит – высоко взлететь и выйти замуж. Все девушки о таком мечтают. Но какое-то странное
