ай: в предпоследнюю субботу и воскресенье перед Новым годом выезжать на охоту. Об одной такой охоте я и расскажу. В этот раз на охоту отправились два терапевта Саша, Миша и патологоанатом Володя. Прихватив с собой три литра спирта и удобно устроившись в машине, скомандовали шоферу: «Поехали».
Перемахнув через Каму и проехав по зимнику двенадцать километров, машина проскочила посёлок Кебраты и остановилась у крыльца знакомого нашим охотникам лесника. Хозяин дома встретил их с упрёком:
– Чего припозднились?
– Да ты что, Степаныч, ведь ещё только девять часов, – возразил Саша.
– Да, а ты посчитай. До берлоги десять километров, это два часа ходу, назад тоже два, да с медведем час провозимся. Так во сколько вернёмся, а?
– Примерно в четырнадцать часов.
– А темнеет у нас когда?
Все промолчали, он ответил сам:
– Ага, вот то-то. Сейчас давайте ваши ружья, проверю.
Возвращая ружьё Мише, сказал:
– Возьми ещё рогатину, вон она.
– Это зачем? – удивился Миша.
– Так ведь, помню, ты баял, что горазд на медведя с рогатиной идти, вот и попробуй. Володя, а ты прихвати шест, будешь косолапого подымать. Да по дороге не шуметь! Ну, всё, надевайте лыжи, и айда.
Пройдя десять километров, Степаныч притормозил. Саша рванулся было вперёд, но тот его остановил:
– Осади, медведя потопчешь.
– Так ведь нет же его?
– Взгляни-ка туда, бугор видишь?
– Ну.
– Вот он там и зимует, а ружьишко-то с плеча сними, сейчас пригодится. Миша, рогатину приготовь да помни, что я тебе говорил. Володя, когда всё будет готово, я махну тебе рукой, тогда и шуруй. Всё, пошли, ребятки.
Как только все встали, куда указал Степаныч, Володя ткнул шестом в снежный бугор и тут же бросился бежать.
Вверх взметнулся снежный столб и направился в сторону Мишки. То был медведь. Метров за пять до Мишки зверь, прорычав, вдруг изменил направление и исчез в лесной чаще. Правда, охотник тоже куда-то исчез. И тут прозвучало два запоздалых выстрела.
– Не трать патроны, – крикнул Степаныч Саше, – лучше скажи, куда подевались наши бесстрашные медвежатники.
– Нет где-то, – озираясь по сторонам, ответил тот.
– Ну как же нет, а там разве не они?
Метрах в двадцати на огромной ёлке, прижавшись к стволу, сидели оба отважных охотника.
– Жаль.
– Кого жаль? – переспросил Cтепаныч.
– Жаль, нет фотоаппарата, шикарный был бы снимок.
– Оно, конечно, может, и так. А вот почему ты не стрелял?
– Как же стрелять, Степаныч, когда на меня Володька с Мишкой пёрли, как скорый экспресс, да и стрелял я.
– Ага, когда медведя и след простыл. Эх, охотнички. Значит так, на этом охота закончилась. Эй, вы там, – обратился он к сидевшим на дереве, – долго ещё сидеть будете? Смотрите, через час стемнеет, а нам ещё назад топать.
Как только те спустились, бригада отправилась домой. Шли молча, понурив головы.
– Ну, чего приуныли? Да похлеще вас охотники и на дереве сидели, и зверя упускали, и ничего, – на ходу подбадривал своих друзей Степаныч. – Выше голову, ребятки. Сейчас придём домой, в баньку сходим, посидим за столом, поговорим о жизни. А насчёт трофеев не беспокойтесь, я давно их для вас приготовил.
До дому добрались уже в полной темноте. После бани хозяйка пригласила к столу.
– Может, спиртику? – предложил Володя.
– Нет, ребята, – возразил Степаныч, – если не против, спирт я у вас конфискую, он для меня, охотника, в тайге первое лекарство, вместо него предлагаю вот эту водочку. Согласны?
– Согласны.
– Ну, тогда выпьем за благополучную охоту.
Ребятки сильно смутились.
– Именно за благополучную, – подымая рюмку, повторил хозяин.
После третьей рюмки завязался интересный разговор.
– Ну, Степаныч, удивил! Да где ж ты её достал? – спросил Саша.
– Что, хороша?
– Не то слово, такой ещё не пивал.
– И не попьёшь боле. Если только что у меня.
– Сам что ли гонишь?
– Чего скрывать, гоню, но не эту. Коль интерес имеешь, взгляни на этикетку повнимательней.
– Мать
