ты откуда знаешь? Тоже там побывал?
Лешик скис и обессилено опустил головенку, ножки и ручки, являя собой олицетворение неизбывной скорби:
– Таким, как мы, там делать нечего. Это же заслужить надо! А ты можешь ее в ресторанчик сводить? В тот, что напротив?
Все невольно посмотрели в окно, где, зазывая богатую публику, сиял синими пульсирующими огнями модный ресторан. Генрих отрицательно мотнул головой, отчего его пухлые губы смачно шлепнулись друг об друга.
– Да мне-то зачем Лизоньку в рестораны водить? У меня жена есть. Правда, я и ее в такой ресторанчик сводить не могу, хотя и хочется.
Лешик в горестном порыве широко развел руки, будто собираясь обнять горячо любимую бабушку.
– Вот и я не могу. Хотя тоже хочется. А Лизоньку по этим самым ресторанам каждый вечер катают! А что потом? Расплачиваться ведь надо? А чем рассчитываются женщины? Натурой, сами ведь знаете, не маленькие. Это ежели только Зайцев не в курсе, он у нас еще невинный мальчик, остальные все при женах. – И с нелегким вздохом признал: – Правда, для меня это пройденный этап.
Илья свирепо взглянул на охальника, но за свое опороченное имя не вступился. Пусть болтает, от него не убудет.
Реалист Генрих воспротивился Лешикову цинизму:
– А чего ей расплачиваться натурой? За ней с серьезными намерениями ухаживают, а вовсе не для того, чтобы на десерт употребить. Такие, как она, не для этого созданы. На ней все ее парни жениться мечтают, а ты чушь городишь. Услышит об этом хоть один из них, не сносить тебе головы. А для несерьезных целей вон на главный проспект выйди – и полный набор. Какие хочешь: и блондинки, и брюнетки, и худые, и полные. Ассортимент что душа пожелает.
Лешик дотошно поправил, скорчив мефистофельскую рожу и уточняюще ткнув пальцем куда-то вниз:
– Тут не душа желает, а другой орган, пониже. Но ты-то откуда так много знаешь про предлагаемый там ассортимент, самому выбирать доводилось, что ли?
Генрих всерьез рассердился на непристойный намек и возмущенно приподнял над столом свое тучное тело.
– Я каждый день за женой на работу заезжаю и домой с ней еду по этому самому проспекту. Глаза-то у меня есть?
Лешик немного подумал и вежливо согласился, правильно оценив разницу в весовых категориях:
– Конечно. И даже видят кое-что. Как ни странно. Хотя любоваться ты должен лишь женой. Она у тебя красивая женщина, между прочим. Как говорят, красивая жена – продолжение достоинств мужа.
Генрих тяжело плюхнулся обратно, обдумывая этот софизм и не зная, комплимент это или очередная издевка, и все, к вящему облегчению изведенного досадным разговором Ильи, замолчали.
К вечеру клавиатура просохла, и Владимир Иванович позвонил экономистам, попросив Королеву забрать столь нужный ей атрибут. Та тут же прилетела, восторженно сияя синими глазищами. Зайцев мстительно подумал, что в ней всё слишком, в том числе и цвет глаз. Может, цветные линзы
