несколькими строками о сроках строительства и использованных материалах.
– Нужно тратить время с умом, – вздохнув, терпеливо сказала Альба.
– Я так и делаю.
Я уставилась на копченую ветчину в ложке и заставила себя съесть немного. От переживаний меня тошнило. Война в Галатии была далеко, но страна нуждалась во мне.
– Лучше применить свои способности где-нибудь в другом месте, – добавила я.
– Всему свое время. Фенианские контракты подписаны, и вскоре…
– Вскоре! – почти закричала я, и у монахинь, сидевших поблизости, округлились глаза. Тяжело сглотнув, я отодвинула поднос и прошептала: – Мы нужны им. Они могут погибнуть. Они ждут нас! Минул не один месяц, как мы уехали из Западного Серафа.
– Понимаю, ожидание тяготит, – кивнула Альба. – Но переговоры – вопрос деликатный, нельзя просто ворваться на фенианскую фабрику и выдвинуть требования.
– А я просто больше не могу здесь сидеть!
– Можешь, – спокойно произнесла Альба, – и будешь, если не желаешь отправиться в одиночку.
Должно быть, она ожидала, что я продолжу возражать, но я просто встала и ушла.
К базилике я подошла, когда в ее окнах уже подмигивали свечи, а сестры готовились к вечерней службе. Альба ничего не понимала. Она просто не способна понять. Для нее все это было лишь азартной игрой, ведь никто из ее родных не воевал в тысячах миль отсюда. Ее суженый не рисковал жизнью. Окружение монахини составлял орден и сестры по вере, но, насколько я могла судить, близких у нее не было. Если она кого-то и любила, то тайно.
Но Альба планировала стратегию продвижения Золотой Сферы и защищала свой орден. И, поскольку я служила той же цели, защищала и меня.
Я вошла в базилику через главные двери. Передо мной открылся длинный проход. Белая древесина скамеек почти мерцала, озаряемая огнями свечей. Мне необязательно было посещать все службы, как сестрам. От новообращенных требовалось присутствовать лишь на утренних и воскресных богослужениях, а также на продолжительных службах в священные дни, которыми изобиловал квайсетский календарь. Но мне нравилась тишина, что здесь царила, размеренные отправления обрядов, их строгий согласованный ритм и цикличность. Чем-то это напоминало мне о шитье, об умиротворении, которое оно дарует.
Базилика была не так богато украшена, как столичный кафедральный собор на площади Фонтанов. Здешняя красота таилась в строгости арок, плавности скосов балок, симметричности окон. Она была совершенна, словно свежевыпавший снег. Садясь на пустую скамейку в заднем ряду, я испугалась, что могу как-то нарушить эту благодать. Но все оставалось по-прежнему безмолвным – пока сестры не начали петь.
В музыкальном архиве университета Западного Серафа Корвин рассказывал мне о хоровой музыке квайсетских священнослужителей. И все же, когда мне впервые довелось присутствовать на вечернем богослужении, затейливая,
