не злитесь, – сказала Бриджит.
– Ты первая начала, – произнесла Ева.
– Не будь такой занудой! – воскликнула Бриджит, повернувшись к сестре. – И вообще, Ева, ты последнее время ужасно важничаешь. – Она кивнула мне. – Не позволяйте ей важничать. Взяла такую моду недавно!.. Съешьте-ка еще кекса. – Она обернулась и крикнула, чтобы нам принесли кекс.
Оливер, беседовавший с Керри и Джоком Барнистоном, подошел и предложил нам по куску отличного толстого кекса, промазанного кремом и вареньем.
– Самое лучшее здесь – это кексы. Говорят, оркестр Халле лучше Лондонского симфонического, но нет, и лучше бывает. Кекс, мягкий и сочный кекс! – проорал он и взмахнул другой рукой, в которой держал огромную вишневую трубку. Из нее вырвалось облако пепла.
– Осторожнее, идиот! – воскликнула Бриджит. – Ну, что там с песнями?
– Вот проклятие, забыл! Ходил-ходил по своей комнате, думал-думал, зачем пришел… Решил, что надо в стирку вещи собрать, а оказывается, песни! Пе-е-есни! – пропел Оливер.
– Доддерит, – свирепо проговорила Бриджит.
– Мамбоди! – скорбно прокричал Оливер, закрыл глаза и склонил голову. Затем он преподнес мне остатки кекса, вновь опасно взмахнул трубкой, широко улыбнулся и вскричал: – Ну да, песни! Шлямпумпиттер! – И тут же унесся.
– Ничего не понял, – признался я.
Ева улыбнулась.
– Объясни ему, – сказала она подошедшей Джоан, а сама поплыла, улыбаясь, к Бену Керри. Увидев ее, тот сразу просиял.
– У Оливера и Бриджит свой язык, – объяснила мне Джоан, пока ее младшая сестра жадно поедала огромный кусок кекса. – И свои ритуалы. Правда, большую их часть они давно забросили. Что они сейчас делали?
– Оливер забыл взять ноты, – сказала Бриджит.
– Тогда, наверное, он говорил про Доддерит и Мамбоди, – догадалась Джоан. – Эти словечки еще ничего, довольно подходящие, я иногда сама ими пользуюсь.
– Хотя тебе никто не разрешал, – пробубнила Бриджит с набитым ртом.
– Не будь такой противной. Смотри, на пол накрошила! – Джоан повернулась ко мне. – Не подумайте, что мы сумасшедшие, Грегори.
– Я и не думаю.
– Мне надо к девочкам, – пробормотала Бриджит и убежала.
– Вы ехали в трамвае с Джоком Барнистоном, да? – спросила Джоан, глядя на меня красивыми серьезными глазами. У нее была привычка – скорее черта характера, нежели попытка привлечь внимание, – задавать такие пустяковые вопросы заинтересованным и важным тоном, словно между вами вот-вот состоится весьма откровенная беседа.
– Да. Сначала он меня расспрашивал, потом я его. Мне он понравился.
– Джок всем нравится. Папа с ним сразу подружился, как приехал в Браддерсфорд. – Джоан огляделась по сторонам. – А где папа?
И тут до меня дошло, что я его еще не видел.
– Он ведь не мог лечь спать?
Джоан рассмеялась.
