хохотала, а затем сказала:
– Да знаешь, они ж там почти все лето живут, не приезжают в город почти.
– Ну-ну.
– Слушай, – сказала так, знаете, проникновенно, это означало, что сейчас будет информация не вполне для меня приятная, – тут у Ромы возникла идея…
– Что, опять про мой переезд? – устало потерла я нос.
– Нет! Хуже! – прошептала она.
– Давай уже…
– Он хочет тебя познакомить со своим другом…
– Нет!!! – крикнула я, а потом ладонью закрыла себе рот, вспомнив про бабулю, и уже чуть тише добавила, – Нет!
– Я знала, что ты против, но он настаивает, чтоб я тебя готовила к новому году…
– А что с Новым годом?
– Как что, приедешь к нам, увидишь его…
– И припаду к его ногам? – усмехнулась я.
– Желательно чтобы он к твоим припал, тебе уже хватит припадать, – сказала подруга поучительно.
Мы еще немного поговорили о моей работе, Нина рассказала о планах на ипотеку, и после этого я наконец собралась ложиться спать.
В дверь тихо постучали.
– Да, – я села на диванчике.
– Не спишь? – раздался голосок старушки.
– Нет, входите, что-то случилось? – спросила я ее.
– Ты так громко вскрикнула, когда говорила…не ухажер какой звонил? – спросила бабулька потряхивая седыми кудряшками в дверном проеме. Вот любопытная…
– Нет, это была Нина, – ответила я.
О Нине Виолетте Рингольдовне я рассказал еще в первый день приезда, такой попробуй не расскажи. Это поколение старушек, пережившее большую часть бед прошлого века, самое закаленное, живучее и боевое. Если им что-то нужно, будьте уверены, они это получат.
– Чай случилось у нее что-то? – брови нитки сошлись на переносице.
– Да ничего не случилось, – ответила я, – просто…познакомить меня хочет с каким-то парнем…
– А ты что же? Не хочешь? – любопытная старушка сделала шажок в комнату, и я тяжело вздохнула. Все. Фиг отцепится.
А она тем временем мелким семенящим шагом двигалась в полутьме к моему дивану и говорила:
– Вот у моей подруги одной, померла уже зараза такая, случай был, познакомили ее с учителем истории…
Я зевнула, чуть не свихнув челюсть, благо в темноте видно не было.
– …а он был некрасивый, ушастый, худой, не приглянулся он ей значит. Вот она бегала то от него, нос воротила, говорила сама познакомлюсь, какие моги годы то.
– И что потом? – спросила я, обречённо подперев щеку и поневоле вникая в историю, достойную показа на канале «Россия».
– А что, распределили к нам химичку значит, ну он и женился на ней. А подруга то моя, как потеряла его, так и поняла, что полюбила, и плакала, и просила вернуться, да что уж. У него с химичкой и дети вскоре появились…
– А я то здесь при чем? И Нина? – непонимающе уставилась я.
– При чем, при чем… При том! – строго сказала
