Донеслось отчётливо.
Мать повернулась к отставшей дочери и сказала.
– Иди за Юркой! Если вы пройдёте, значит, и я за вами следом.
– Я никуда не пойду! – Испуганно ответила та. – Ты что не видишь? Навоз только сверху подсох. Он качается, потому что внизу жидкий.
– Давай мне бидон, мы с Юркой вдвоём в магазин сходим. Только ты про молоко забудь! – С угрозой сказала умная женщина и со психом выхватила его у девочки. Наташа отступила ещё назад и, замерев от ужаса, наблюдала за матерью и братом.
Люди на той стороне тоже замолчали и, красноречиво покрутив пальцем у виска, остались на своём посту. Юра успел пройти вперёд ещё несколько шагов и остановился, расставив руки в стороны, потому что зыбь под его ногами заходила мелкими волнами. Мать упрямо следовала за ним. Засохшая корка становилась заметно тоньше. Вот уже вонючая жижа стала выступать возле продавленных следов наружу.
Дальше всё случилось очень быстро. Полная женщина вмиг провалилась по пояс. Секундой позднее порвалась опора под Юркой. И он ушёл сразу по шею в зелёную зловонную яму.
Наташа ахнула и посмотрела вокруг в поисках какой – нибудь длинной доски или палки. Ничего подходящего не было. Юра судорожно ухватился за протянутую руку матери. Она продолжала барахтаться на месте, силясь подтащить сына и развернуться в обратную сторону. И погружалась сама ещё глубже по самую грудь. Затем нащупав дно ногами, сделала рывок к берегу и медленно, очень медленно начала подтягиваться к краю ямищи. Когда они оба оказались в безопасности, Зинаида осмотрела Юру и спросила?
– Идти сможешь?
Мальчик сплюнул на землю и ответил.
– Холодно! Я замёрз.
– Пошлите скорее домой. Со вчерашнего вечера баня ещё не выстыла, помоемся.
Потом обернулась к идущей за ними Наташе и раздражённо спросила.
– А ты чего опять позади плетёшься?
– От вас воняет, дышать невозможно. И г…о стекает ручьями.
– Да надо же! Какая неженка нашлась! – С издёвкой протянула женщина.
Окольными путями, стараясь пореже попадаться на глаза изумлённых прохожих, добрались домой. Навстречу вышел отец детей и, рассмотрев, что за чучела перед ним нарисовались, не выдержал и расхохотался. Вслед за ним рассмеялись и сами пострадавшие. Смеялись долго, до полного изнеможения. Так выливался пережитый стресс и запоздалая радость от спасения. Тёплую ещё баню протопили, вымылись. Перестирали одежду на несколько раз. А память об этом несчастном случае осталась.
Десятки раз, разозлённая проделками и непослушанием сына, Зинаида говорила.
– Лучше бы ты тогда утонул! Я бы не мучилась с тобой больше, жила бы спокойно и в своё удовольствие!
Слова, повторяемые много раз, могут стать материальными, накладываясь друг на друга и превращаясь в подсохшую тропинку через зыбкую топь материнской ненависти. Так произошло и на этот раз. Родительское благословление может
