что, так заметно, что мы не ладим? – спросил он.
– Ты не особо скрываешь неприязнь, – ответила я. – Правда, другим об этом знать не обязательно.
– Вот такая я сволочь.
– Некрасиво выглядит. Ведешь себя как обиженный подросток, которому не отсыпали карманных денег. Отсюда вопрос: что ты делаешь тут, рядом с папашей, которого, мягко говоря, не любишь? Что тебя заставляет тут находиться?
Иван перестал улыбаться.
– А вот это уже, прости, не твое дело, – спокойно ответил он и вышел из-за стола, чтобы налить новую порцию кофе.
Его не было всего минуту, но мобильник, который он оставил на столе, в его отсутствие дважды издал короткий писк.
Он вернулся, прошел мимо меня и сел на свое место. На веранде еще сильнее запахло свежезаваренным кофе.
Какой аромат все-таки! Никогда не надоедает.
– Пока тебя не было, твой телефон издавал всякие звуки, – сообщила я.
– Я слышал.
– Решила предупредить.
– Не нужно, со слухом у меня все в порядке.
К телефону он не притронулся, из-за чего я сделала вывод: он умеет держать себя в руках. Далеко не всегда, но умеет. И скрытен. Предпочитает заниматься личными делами не тогда, когда рядом кто-то находится, а тогда, когда поблизости не будет никого, кто захочет засунуть свой длинный нос в его хранилище личных данных.
– Не знаю, почему я все это тебе говорю, – вдруг произнес он, возя бутербродом по столу, – видно, чувствую родную душу.
– Это я-то родная душа? – не поняла я.
– Ну а вдруг?
Он явно издевался надо мной и делал это с удовольствием. Будь на моем месте другой человек, он бы разозлился, но я решила во что бы то ни было сохранить спокойствие.
– Ты подспудно ищешь того, кому на тебя не наплевать, – сказала я. – И решил подкатить ко мне. Не старайся.
Иван откинулся на спинку стула.
– Тебе не наплевать, – решил он.
– Ошибаешься.
Иван вскинул взгляд.
– Ты не так уж и проста, Татьяна, правда?
– Сущая правда, – согласилась я.
– Я так и знал. Слушай… а вдруг мы родственные души?
– С какой стати?
Он каламбурил, откровенно веселился, запутывая меня все больше и больше. То открывался, начиная откровенничать, выворачивать наизнанку душу, то откровенно кокетничал. И я вдруг поняла, почему он себя так ведет.
Здесь, на море, он был один от слова «совсем». Ему была нужна вовсе не родная душа, а временный приятель. Тот, который перейдет на его сторону хотя бы на какое-то время. Тот, кто безоговорочно примет все его убеждения и поверит каждому слову. И все это для того, чтобы не чувствовать себя идиотом рядом с отцом и его невестой.
Ох, как я не хотела становиться чьей-то жилеткой. Ну кто такой этот молодой красавчик в белом поло, пытающийся казаться гениальным? Не друг, не знакомый, не коллега. Просто
