для японцев еды. «Пожалуй» – вполне достаточно.
На мосту Блэкфрайарз Ирина открыла окно. Воздух был той же температуры, что и вода в ванне, уже начавшая остывать, но все еще достаточно теплая, чтобы с наслаждением в нее погрузиться. Благодаря освещенным высотным зданиям, летний вечер был полон огней. Гладь Темзы вспыхивала, словно на поверхности разлилось пятно нефти, к которому поднесли спичку. «Ягуар» реагировал на каждую выступающую крупинку гравия, как принцесса на горошину.
– В наше время все любят высокие машины, – наконец произнесла она. – Внедорожники. А во времена моего детства все крутые парни предпочитали быть ближе к земле.
– Я во всех смыслах человек из прошлого, – кивнул Рэмси, – если верить тому, что обо мне пишут.
– Если журналисты имеют в виду твой выбор автомобиля, я с ними согласна.
Она была равнодушна к машинам, но эта ей нравилась – классика 1965 года, не отреставрированная, а сохранившаяся в хорошем состоянии, что по-настоящему ценно, а не просто дорого. Рэмси вел машину резко и напористо, чередуя ускорения с внезапными торможениями. При всей утонченности манер, корректности и даже застенчивости, плавности движений, машину Рэмси вел как настоящий мужчина. Несмотря на многочисленные маневры из одной полосы в другую, порой опасное сближение с соседними автомобилями, все движения его были точны и выверены так же, как во время матча по снукеру. Она доверяла ему.
Ирина теоретически допускала, что современная женщина должна быть независимой и сильной, но осознавала, что правда состоит в том, что старомодная инертность в наши дни выглядит роскошно. Полное доверие и спокойствие, граничащее с отрешенностью, возможность отдаться чьей-то власти объясняло, почему раз в год на пятнадцать минут Ирина влюблялась в своего стоматолога.
Помимо восхитительной возможности быть доставленной в ресторан и при этом совершенно бесплатно, у нее была и возможность насладиться вымирающими чертами прошлого.
– Итак, чем ты сегодня занималась? – поинтересовался Рэмси.
– Пекла пироги, – радостно призналась Ирина. – В терапевтических целях.
– К чему понадобилась терапия?
– Когда Лоренс в отъезде… я сама не своя. Не стоит об этом. Просто мне приходится контролировать эмоции.
– А если их не контролировать?
Молчание стало подтверждением того, что оба не могли придумать, как лучше выпутаться из ситуации.
– А ты что сегодня делал?
– Сыграл несколько партий для тренировки, но в большей степени ради того, чтобы не думать, куда тебя пригласить на ужин.
Льстивая чушь, но в Рэмси было нечто по-детски наивное, так что его слова могли оказаться и правдой.
– Ты удовлетворен сделанным выбором?
– Я никогда не бываю удовлетворен.
Пока
