принимала решение облачиться в столь откровенный наряд перед человеком, едва закончившим процедуру развода. В любом случае внимание Рэмси в тот вечер было сосредоточено вовсе не на дичи.
К счастью, Лоренс ничего не заметил. Он обратил внимание только на то, что Рэмси не торопится уходить. Даже в обществе звезды силы Лоренса, затрачиваемые на исполнение роли радушного хозяина, были ограниченны и иссякали, как правило, к двум часам ночи. Рэмси заставил его здорово превысить лимит.
Лоренс торопливо собрал тарелки и громко постукивал ими, когда мыл на кухне. Оставшись наедине с Рэмси, Ирина запаниковала, не найдя темы для разговора. Благодаря его злоупотреблению их гостеприимством Лоренс, пожалуй, сможет перемыть всю посуду! Стоило завязаться беседе, как их прерывал Лоренс, появлявшийся из кухни с намерением то протереть стол, то убрать капли воска, при этом он старался не встречаться взглядом с Рэмси. Не обращая внимания на бестактность хозяина, гость наполнял бокалы вином. Упаковывать свой кий он стал уже после трех.
За весь год трио больше ни разу не собиралось, словно Ирине и Лоренсу требовалось время на восстановление сил. Однако Лоренс был не в обиде и соглашался с Ириной, что манеры Рэмси прямо противоположны уровню его мастерства в снукере. Кроме того, за украденное у сна время Лоренс получил отличную компенсацию в виде бесплатных билетов на матчи всего сезона.
Вновь наступил июль. Однако в этом году все было необычно.
Несколько дней назад Лоренс позвонил Ирине из Сараева и напомнил о приближающемся дне рождения Рэмси.
– О да. Верно, – произнесла она. – Я и забыла.
Ирина обманывала прежде всего себя. Она не забыла и повела себя глупо, притворившись. Малейшее утаивание истины от Лоренса вносило в жизнь ощущение изолированности и грусти, отдаления, а порой и страха. Она скорее предпочла бы быть уличенной во лжи, чем позволить хитрости сойти с рук и жить с ужасом оттого, что подобное возможно.
– Не собираешься с ним созвониться? – поинтересовался Лоренс.
Ирина медлила с ответом, пока не узнала, что Лоренс пробудет на конференции по «формированию нации» в Боснии до 7 июля.
– Даже не знаю, – наконец сказала она. – Не уверена, что мы с Рэмси такие уж близкие друзья.
– О, я думаю, ты ему нравишься, – сухо заметил Лоренс, но в интонации слышался подтекст: «Очень даже нравишься».
– Он такой скучный. Не представляю, о чем мы будем говорить.
– А ты не думаешь о формате «без галстука»? Ей-богу, Ирина, тебе следует позвонить, пусть и для того, чтобы предоставить ему возможность отказаться от встречи. Сколько лет мы…
– Пять, – угрюмо ответила Ирина. Она считала.
– Если ты не позвонишь, он обидится. Перед отъездом я оставил Рэмси сообщение на автоответчике мобильного, сказал, что в этом году 6-го буду в Сараеве, но случайно проговорился, что ты остаешься в Лондоне.
