покрыт сладкой глазурью, под которой скрывается язвительный, ни к чему не испытывающий уважения сукин сын, но он мне нравится. Я не утверждаю, что девушки не должны делать то, что хотят. Расставание разобьет ему сердце, но это не означает, что ты обязана себя перебороть. Впрочем, я уверена, ты будешь скучать по Лоренсу.
– Или мне придется скучать по Рэмси.
– Не сомневаюсь, если ты немедленно прекратишь эти отношения, будешь ощущать себя так, словно тебе отрубили руку. Но она потом отрастет. Сколько лет вы прожили с Лоренсом, десять?
– Почти. – Ирина смотрела на Бетси отсутствующим взглядом.
– Это как банковский счет, проценты неуклонно растут. А ты очень экономная. Не стоит впадать в расточительство. На отложенные деньги можно купить модный гаджет, но он рано или поздно сломается и будет, совершенно ненужный, стоять на столе вместо пресс-папье.
Ирина уже не обращала на ее слова внимания и просила счет. Так бывает, когда люди дают тебе ненужный совет: голос звучит тихо, словно отстраненно, напоминая радио, которое никто в комнате не замечает. Бетси сложила руки на груди.
– Рэмси ведь живет в паре кварталов отсюда?
– Да, хотя какое это имеет значение. – Ирина достала из клатча кошелек.
– И еще вопрос. – Бетси сурово посмотрела на нее. – Ты не идешь со мной к метро?
– Я возьму такси.
– Отлично. Можем поехать вместе.
– Боро тебе не по дороге.
– Ничего, я прокачусь.
– Прекрати! Да, если так хочешь знать. Вечерами нам не удается видеться. Я ненадолго.
– Скажи, ты действительно хотела со мной встретиться или я лишь прикрытие?
– Да, действительно хотела. Ты не поняла? Просто одним выстрелом можно убить двух зайцев.
– Значит, ты заставила меня тащиться через весь город в Вест-Энд…
– Прости меня. У меня с этим местом связаны теплые воспоминания. Мы… те, кто здесь работает, ничего не знают о снукере, поэтому тут его никто не узнает. И еда мне очень нравится.
– Любопытно. Ты же ничего не ела.
– Я говорила, нет аппетита.
– Что мне сказать Лоренсу, если он спросит, когда мы расстались?
– Он не спросит. – Это была правда, от осознания которой стало грустно.
Ирина хотела заплатить сама, но Бетси не позволила, вероятно восприняв жест как желание откупиться. Счет они оплатили пополам и, пока шли по Роман-Роуд, не сказали друг другу ни слова.
На Гроув-Роуд, где Бетси нужно было свернуть налево, а Ирине направо, Бетси повернулась к подруге:
– Мне не нравится, когда мной пользуются, Ирина.
– Прости, – пролепетала она, борясь со слезами. – Этого больше не повторится. Обещаю.
– Тебе надо поговорить с Лоренсом.
– Знаю. Но последнее время у нас не получается разговаривать.
– Почему бы это?
