на торжественный обед. От имени пассажиров Ганди произнес приветственную речь. Он осудил насилие, лежащее, по его мнению, в основе западной цивилизации, и выразил сожаление, что насилие было воспринято и белым населением Наталя. Некоторые из присутствующих засомневались в том, что Ганди действительно придерживается позиции абсолютного ненасилия. Капитан спросил его: «Допустим, белые осуществят свои угрозы и применят насилие по отношению к индийским иммигрантам. Что вы тогда будете делать со своим принципом ненасилия?»
Ганди ответил, что он простит невежественных людей, которые думают, что с помощью насилия они устанавливают справедливость. Капитан по этому поводу лишь иронически улыбнулся.
Только через 23 дня карантина было получено разрешение войти в гавань и высадить пассажиров на берег. Глава правительства Наталя Гарри Эскомб передал через капитана, что белые ненавидят Ганди, что правительство не может гарантировать его безопасность, поэтому его жизнь находится в опасности.
Мохандас вынужден был принять некоторые меры предосторожности и сначала отправил на берег свою семью, которую никто в Натале не знал, а сам сошел с корабля позднее. Его окружила разъяренная толпа белых и стали бросать в него камни и тухлые яйца. Затем Ганди стали бить ногами и изодрали на нем одежду. Мохандас почувствовал, что теряет сознание. Он вспоминал: «Я почувствовал себя дурно и попытался опереться на ограду дома, чтобы перевести дух. Но это было невозможно. Меня продолжали избивать. Случайно мимо проходила жена старшего полицейского офицера, знавшая меня. Эта смелая женщина пробралась сквозь толпу ко мне, раскрыла свой зонтик, хотя никакого солнца уже не было, и стала между мной и толпой. Это остановило разъяренную толпу, меня невозможно было достать, не задев миссис Александер». Но какой-то юноша-индиец успел сообщить полиции о попытке линчевания популярного адвоката. Под охраной отряда полиции Ганди был доставлен в дом своего друга, где предполагал временно остановиться. Но вокруг этого дома опять собралась толпа расистов. С наступлением темноты она значительно увеличилась. Из толпы неслись злобные крики: «Дайте нам Ганди!» Чувствовалось, что живым они его отпускать не намерены. В доме появился старший офицер полиции и предложил Ганди, если тот хочет спасти свою семью, а также дом и имущество друга, немедленно бежать.
Ганди вынужден был последовать этому совету, поняв, что угроза его жизни вполне реальна. Переодевшись в форму индийского полицейского, он покинул дом через черный ход в сопровождении двух агентов сыскной полиции. Темными переулками они добрались до полицейского участка. Ганди вспоминал: «По предложению м-ра Александера я надел форму индийского полицейского, а голову обернул мадрасским шарфом так, чтобы он меня закрывал, как шлем. Один из двух сопровождавших меня агентов сыскной полиции переоделся индийским купцом и загримировался, чтобы быть похожим на индийца». Пока они уходили через черный ход, мистер Алексан-дер, отвлекая внимание
