Он проехал вперед до шлагбаума, вышел из машины и открыл его. Начинало темнеть. Скорее всего, завод был действующим. Тут отливались строительные формы под разные блоки, а также разливалась готовая смесь. Там, где цемент застыл, остались следы от машин. К олимпиаде строятся тысячи объектов, и завод вполне уместен. Просто сегодня суббота, потому здесь и нет рабочих. Гриша заехал за шлагбаум, остановился и выключил фары. Машину он оставил на виду, но ключи забрал. Если Ксению привезли сюда, то он должен их спугнуть, а значит, они выдадут себя. Тут любой шорох слышен. В цехах ее прятать не станут. Надо искать маленькие помещения, каморки и бытовки.
Он начал обход, стараясь двигаться тихо. Одно его смущало. «Уазика» он здесь не видел и по пути не встретил. Возможно, он ошибся. Но с другой стороны, с его опытом следопыта это маловероятно. Гриша заглядывал в каждую подсобку, а в раздевалке рабочих вскрывал железные шкафы. Шел по кругу, не пропуская ни одной щели, чтобы уже не возвращаться на пройденный путь. Сейчас он действовал так, как вел бы поиски объекта в прифронтовой зоне. Вот только сегодня он не взял с собой оружия.
Последние пару лет он не расставался со своим пистолетом. Им его наградили в разгар чеченской кампании. Правда, применять его не приходилось, но для безопасности предпочитал носить с собой. В этом были некоторые неудобства. Пришлось отказаться от полетов на самолете, а ездить поездом. На борт лайнера с оружием не пускали, даже если у тебя есть десять разрешений.
Утром у него голова шла кругом, и пистолет так и остался лежать под подушкой. Кто же знал, что так сложится день.
Возле одной из комнатушек он замедлил ход и остановился. Нет, он ничего не услышал. Воздух. К резкой гнилой вони примешивался слабый запах духов. Возможно, ему мерещилось, но сладковатый запах он улавливал. Комната справа. Дверь на замке. Осмотревшись, он понял, где точно находится. Второй этаж коллектора. В комнате должно быть окно, но к нему не подобраться с улицы без стремянки. Слишком много проблем из-за одной ошибки. Он не был уверен на сто процентов в своей правоте. Вопрос решился примитивным образом. Дверь он вышиб ногой. Хватило двух ударов, чтобы она превратилась в щепки. Работа не оказалась напрасной.
Девушка лежала на железной койке на досках в чем мать родила. Рот был заклеен скотчем, руки вытянуты вверх и пристегнуты наручниками к металлической спинке, а ноги привязаны к стойкам кровати. Практически она не могла пошевелиться. Поразил дикий испуг в глазах Ксении. Этот беззащитный нежный ребенок вызывал в Грише в большей степени незнакомые отцовские чувства, чем мужские. Сейчас без едкой бравады Ксюша превратилась в маленького несмышленыша, которого надо спасать.
Он сорвал со рта скотч, распутал ноги и, выдернув из ее волос заколку, занялся наручниками. Ему уже приходилось снимать браслеты со своих рук обычной веткой от кустарника, так что опыт у него имелся.
– Сколько их было?
– Не знаю, – дрожащим голосом
