возобновилась…
Одинокий костерок не разбивал темноту, лишь скрадывал ее малую толику. Слишком малую, чтобы осветить расстояние больше, чем в два-три шага. За этой неверной подрагивающей гранью начиналась ночь. Трое путников жались ближе к огню и честно пытались уснуть. Опасаться им было нечего, на вершине Рыжего гребня не водились хищники, все они остались внизу, в Лисьем распадке. А здесь, где свободный ветер пел песни среди нагромождения серых камней, самым страшным было подхватить простуду. Однако высокородному риору и той, в чьих жилах текла кровь правителей, опасаться было нечего, разве что замерзнуть. А вот их спутнику холод мог навредить, поэтому ему достались плащи высокородных, и ближе к огню положили именно его, но все-таки Савер продолжал содрогаться всем телом, время от времени постанывая: то ли от холода, то ли от дурных снов.
– Савер плохо выглядит, – заметила Альвия, задумчиво рассматривая прислужника. – За этот переход он совсем сдал.
– Угу, – промычал Райверн и сел, скрестив ноги. – Ворчал больше обычного раз в десять. И взгляд… Заметила его взгляд?
– Злой, – произнесла лиори, подбросив в огонь сухую ветку (одну из тех, что путники прихватили еще внизу). – Он смотрит на меня с ненавистью.
– Разве? – Кейр перевел на нее удивленный взгляд. – Я не видел ненависти. Тоску видел. Он больше похож на приговоренного к смерти.
– Я пару раз оборачивалась к нему, – Альвия передернула плечами. – Если бы взглядом можно было убить, у меня бы в груди уже была дыра величиной с яблоко. Странная перемена. Еще два дня назад я бы сказала, что он измучен переходом, а сегодня, что его раздражает мое присутствие, и он бы с радостью избавился от меня.
– Глупости, – отмахнулся риор, но вдруг подобрался. – Подожди, Али, что ты хочешь сказать? Что я не знаю своего прислужника? Да Савер кроток, как котенок, честен и отзывчив. Языкаст и нагловат – это, да, ну так каков хозяин, таков и слуга.
– Я видела Савера раньше и вижу сейчас – это не тот человек, что вышел из Одела, – Перворожденная растянулась на своей жидкой лежанке. – Отец научил меня замечать перемены в поведении людей еще в отрочестве. Так я определяла, кому есть, что скрывать.
– И как же ты не заметила готовившегося заговора? – не без ехидства спросил Кейр.
Альвия усмехнулась, глядя в ночное небо.
– Сложно заметить то, что стало данностью, – ответила она и прикрыла глаза. – Заговор родился не год и не два назад, он процветает многие годы, и восемь лет – это самый маленький срок, который я ему отвожу. Но, уверена, всё началось намного раньше, еще когда отец отказал Эли-Харту в его сватовстве. Хотя, зная Тайрада, он мог особенно и не рассчитывать на согласие. И значит, подбирался к моему роду уже тогда. Тебе не кажется сейчас подозрительным, как быстро исчезли мои дяди и кузены? Последние погибли на войне уже при моем правлении. Меня защищали многие, но первыми пали именно они. Теперь мне это не кажется случайностью. Тайрад целенаправленно убирал всех, кто мог закрыть ему дорогу
