машинально растерла запястье и посмотрела вслед Райверну, уже болтавшему со своим слугой. «Так в чем же я виноват перед тобой?». В чем? В том что… Лиори попыталась найти ответ, но вместо этого вдруг усмехнулась и покачала головой:
– Змей.
Значит, ревность? Нет! Альвия представила, что на плече Кейра, точно так же, как она, спала другая женщина, что он обнимал ее и трогал… Лиори скривилась, обожгла спину риора гневным взглядом и… сдалась. Да, ревность. Ее выводило из себя то, что он «предавался страсти в чужих объятьях». Это просто бесило! Вздохнув, Альвия повторила:
– Змей, – неожиданно осознав, что больше не злится.
Даже больше, она признала слова изгнанника справедливыми. И как бы ей ни хотелось отмахнуться, но он был прав. Ни Дин-Тьера, ни Дин-Таля она не любила. И если первого выбирала по некоему подобию утраченной любви, из-за легкого веселого нрава, то второго – просто из-за того, что ей было необходимо чувствовать себя нужной, и тоскливый взгляд Тиена стал крючком, за который она зацепилась. Ее любили, и этого лиори вполне хватило, но сама она так и оставалась холодна, если, конечно, не считать ночей, наполненных чувственным наслаждением.
Райверн обернулся, заметил задумчивый взгляд Перворожденной и едва заметно улыбнулся.
– Обожаю умных женщин, – сказал он Саверу.
– Когда-то вы говорили, что обожаете глупышек, – заметил прислужник.
– Наивных, Савер, наивных, – поправил его риор. – И не обожаю, а нахожу в них некую прелесть. Не перевирай моих слов. А вот умных обожаю.
– Или умную? – улыбнулся Савер.
– А перед ней преклоняюсь, – улыбнулся в ответ Райверн. – Годы сделали ее тверже, но раздери меня твари Архона, если она не всё та же маленькая лейра, скрытая панцирем своей власти.
– Наивная?
– Трогательная, Савер. Невероятная, – закончил изгнанник шепотом.
– И вы готовы отдать за нее жизнь.
– Она – моя жизнь, ее смысл и цель. Так было раньше, так осталось теперь, и так будет всегда.
– Всегда, – кивнул прислужник и помрачнел, вдруг ощутив уже знакомый холод и смрад тления. – Всегда.
Райверн скосил на него глаза, сразу отметив, как потускнели только что блестевшие глаза, как зябко поежился Савер, как сделал осторожный вдох. Поджав губы, риор еще некоторое время наблюдал за слугой, после накрыл его плечо ладонью, пожал его и спросил, глядя с добродушной улыбкой:
– Что тебя беспокоит, дружище?
– Всё хорошо, хозяин, – ответил Савер, так и не взглянув на Кейра.
– Как думаешь, почему за нами не плетутся гончие?
Прислужник поднял удивленный взгляд на риора. Потом пожал плечами и в задумчивости потер подбородок.
– Я не знаю, хозяин, – ответил Савер. – Не думал об этом.
– И,
