лишь каких-то три раза. Посередине горницы стояла Снега, внимательно смотрящая на болезного.
– На лавку его сажайте, и штанину задерите, у него колено разбито.
Зима усадила внука, а сама пошла за бронзовым тазом с горячей водой, и чистой тряпицей, Алена осталась смотреть за лечением.
– А ты откуда узнала? – с сомнением проговорил Ван, стараясь не охать, когда ведунья потрогала его, начавшее уже опухать и синеть, колено. Зима поставила рядом таз, а Снега, вздохнув, сосредоточилась и положила свои пальцы рук на пылавший огнём сустав. Юноша почувствовал жар внутри, так, будто кто то зажег огонь в ноге, и вот, боль отпустила его. Рядом сидела сильно побледневшая Снега, ее губы были бескровные, и глаза потемнели, но остались голубыми. Она дышала часто- часто, к ней подбежала Зима, и Алена принесла ковш с питьем.
– Внучка, ты как, – сказала Зима, целуя девицу в щеку, и внимательно смотрела на её бледное лицо.
– Все хорошо, – говорила она, нервно потирая руки, – хорошо, что мы почти сразу подлечили братца.
– Спасибо, – пробурчал Ван, – завтра пойду опять к Глому и Листу, я теперь точно на повозке удержусь. На колеснице будут учить ездить завтра, и конями править..
– Дома посидишь, с неделю, – твердо сказала ему строгая бабушка, опершись обеими руками на стол, и непреклонно посмотрела на него, – что бы у Листа вопросы пошли? Как, мол, внук твой, так сразу и излечился? – передразнила она наставника отрока, – И кто его того, сердешного, вылечил? – передразнила она своих соседок, – Дома сиди. Сейчас ногу тебе замотаю, что бы смотрелась она потолще, как опухшая, и палку возьми в руку, и попробуй мне во дворе без палки ходить, живо в горнице запру.
– А чего, баушка?
– Чего, чего, – передразнила его Алена, – подумай о Снеге, выдашь ее так. Как это ты так забегал быстро, а только еле ходил, – и одной ноге, Ветт его притащил, почти на горбу, – она по-взрослому всплеснула руками, – только нога вся синяя была, а тут- раз! И здоров, вот чудо-то случилось! И кто то помогал??? – И она кивнула на названную сестру.
– Верно Аленка говорит. Неделю с тряпкой на колене, и молчок чтоб обо всем. – приговорила бабушка, и строго посмотрела на непонятливого внука.
– Ладно, – пробурчал Ван, досадуя о женском засилье дома, – ради Снеги, конечно, посижу.– и горестно повесил голову.
Вскоре вся семья смогла сесть за стол, и немудрящей пищей утолили голод, и легли спать. Наутро, после еды, Зима подсела к Снеге.
– Внучка, ты знахарь, без сомнения лучший. Но вот, как с яблоней? – и она хитро улыбнулась, думая, как будет она оправдываться, – пойдем взглянем?
– Пошли, бабушка, – тут же согласилась внучка, – и Вана выгуляем.
– Пошли, по саду пройдемся, – позвала всех бабушка на воздух, и подошла к окну. Но через бычий пузырь окна ничего особо не было видно, только свет проникал, и женщина лишь вздохнула.
– Палку не забыл? – заметила Зима и взглянула на Вана,
