шагов. Мы все ждали на пороге ее комнаты. Когда няня приладила ей шину, Оливия засмеялась, Николас, стоявший рядом со мной, запрыгал на месте и закричал что-то в знак ободрения. Розамунда плакала, а Ричард от волнения ничего не мог сказать и просто замолотил кулаками в дверь… – Голос у нее сорвался, и она вызывающе посмотрела на лестницу, как будто боялась снова услышать детские голоса. – Если Оливия и покончила с собой, – после паузы продолжила Рейчел, – то не из-за ноги! Она смирилась с ней, сжилась, привыкла к боли – нет, не болезнь довела ее до отчаяния и самоубийства.
Солнечный свет, льющийся в открытую дверь, не доходил до них и не согревал просторный холл. И все же Ратлидж слышал пение птиц снаружи.
– Допустим, Оливия все же хотела покончить с собой… по неизвестной причине… – заговорил он. – Почему она позволила Николасу присоединиться к ней в смерти? Почему не позаботиться о том, чтобы ее сводный брат продолжал жить, как бы трудно ему это ни казалось? Почему она не покончила с собой в собственной спальне, где ее никто не видел?
Рейчел прижала пальцы к глазам, как будто глаза еще щипало от слез. А может, она хотела спрятаться от него.
– После того как они… я и сама задавала себе этот вопрос сто… нет, тысячу раз! Они… Оливия и Николас… были очень близки. Если бы кто-нибудь удосужился спросить меня, я бы ответила, что Оливия скорее прыгнула бы ночью в море с обрыва, чем позволила Николасу умереть вместе с собой. Конечно, может статься, он последовал за ней в состоянии аффекта, но у Николаса была холодная голова, ясный ум. Он терпеть не мог драматизировать. Если бы она… умерла, он, возможно, на другой день бросился бы в море… – Опустив руки, Рейчел с горечью спросила: – Вы понимаете, что я имею в виду?
Ратлидж понимал, хотя Хэмиш и бормотал, что в ее словах нет никакого смысла.
– И все же они умерли вместе.
– Да, вот что внушало мне сомнение с самого начала. Я почти ничего не говорила остальным; мне кажется, они бы не пожелали слушать, как я тревожусь из-за того, что мы не в силах изменить. Или усугубляю положение, напрасно поднимаю панику… Но чем больше я думаю о случившемся, тем яснее для меня: здесь что-то не так. Уж очень все… необычно, странно.
– Вы считаете, кто-то из ваших кузенов… включая Стивена… способен был убить Оливию и Николаса?
Рейчел вскинула на него ошеломленный взгляд:
– Нет, что вы! Сюзанна и Стивен не способны никого убить. А Даньел… зачем ему?
Ратлидж улыбнулся:
– Если есть убийство, то, как правило, находится и убийца.
– Не ищите его среди нас! – встревоженно воскликнула Рейчел.
Как часто Ратлидж слышал такие слова, когда расследовал чью-то смерть, произошедшую при подозрительных обстоятельствах! Да, возможно, жертву убили… Но не ищите убийцу среди нас. Несчастного убил чужак. Психопат, маньяк. Завистливый сосед или сослуживец. Женщина из дома напротив. Но не кто-то из нас. Постепенно на поверхность начинали всплывать старые воспоминания, и
