при себе. После тягостной утренней встречи с Ланге и Ингульдсен она сама в проигрыше, так что теперь они квиты.
Ощутимое тепло и слабый запах дыма ударяют в лицо, когда она открывает входную дверь. Что-то пригорело, думает она, или что-то жгли. Перед нею квадратная передняя с лестницей на второй этаж. Слева от лестницы – комод под красное дерево, с выдвинутыми ящиками, рядом на полу шарфы, косынки, перчатки, платяная щетка и еще какие-то вещи, разглядеть которые она не может. Дальше, за дверью справа, виднеется бежевый диван и край толстого голубого ковра в гостиной. За дверью слева слышны невнятные звуки и бормочущие голоса. Склонясь над большой черной сумкой, посреди передней топчется техник-криминалист Сёрен Ларсен из НТО. Увидев Карен, он в знак приветствия вскидывает подбородок и протягивает ей синие бахилы и пластиковую шапочку.
– Спасибо, Сёрен. Брудаль там? – Она кивает на кухонную дверь, убирая волосы под прозрачную шапочку. Сёрен Ларсен смотрит на нее, вскидывает брови над респиратором и молча кивает.
Она знает, что означает его взгляд. Кнут Брудаль нынче в плохом настроении. Он тоже.
Карен глубоко вздыхает и идет к двери.
На первый взгляд, если отвлечься от пластин, проложенных для прохода, все внутри выглядит вполне нормально. Прямо напротив двери плита, рабочий стол, раковина и посудомоечная машина, над ними – ряд серых лакированных шкафчиков. Справа, на длинной гранитной столешнице, красуется огромный блестящий аппарат, в котором Карен предполагает кофеварку, на полках над ней выстроились всевозможные кухонные приборы, салатники и медные миски. Слева от двери возвышается большой, выкрашенный голубой краской шкаф, расписанный стилизованными библейскими сюжетами, типичными для доггерландского народного искусства. Излюбленная тема – Иона и кит, и Карен успевает отметить, что и тот, кто несколько веков назад расписал шкаф Сюзанны Смеед, вдохновился именно этой историей. Обычная, вполне уютная кухня, думает она.
Но по мере того как она присматривается, впечатление меняется. Чуть дальше впереди стоит тяжелый дубовый обеденный стол с тремя стульями. Четвертый опрокинут, валяется на полу. Она отмечает пластины для прохода и маленькие желтые треугольники пронумерованных пластиковых табличек, потом видит кровь – полосу красных брызг всего в метре от нее.
– Поосторожнее, Эйкен, – командует резкий голос. – Смотри, черт побери, куда ставишь ноги.
Осторожно ступая по пластинам, Карен входит на кухню, вытягивает шею, чтобы заглянуть за большой шкаф, и у нее поневоле перехватывает дыхание. Секундой позже она подавляет инстинктивное желание отвести взгляд. С каменным лицом смотрит на женщину на полу.
Сюзанна Смеед лежит на спине, голова и шея под острым углом, втиснуты между полом и ребром черной дровяной плиты. Толстый халат распахнулся, под ним видна кремовая ночная рубашка с вышивкой ришелье вокруг глубокого выреза. Одна грудь обнажена, и Карен отмечает, что для стройного тела она неожиданно полная. Левой руки Сюзанны Смеед не видно,
