с удовольствием. И плевать, что это было сказано в грубой форме. Разворачиваюсь, но меня за руку хватают и на месте удерживают.
– А ты, Пижамка в цветочек, останешься. Кто еще не понял? Свалили живо!
Мой папа пожал бы ему руку и посоветовал бы идти служить в военную часть. Он только отдал приказ, и все тут же испарились. Боковым зрением я видела, как Вика, прихрамывая, пошла к машине, а ее школьная подруга скрылась за углом.
– Отпусти меня.
Ага. Меня еще из тисков не освободили.
– Корнеев, руку отпусти!
А он не слушает. Внимательно вглядывается в мое лицо и только улыбается.
– Значит, самоуверенный болван.
– Да. Теперь отпустишь?
Ой. А что он делает? Зачем наклоняется? Почему Звягина не бежит сюда, чтобы со своим идолом наедине побыть?
– Спокойной ночи, Натали. Мои печали ты утолишь потом, – прошептал он мне на ухо, а затем отпустил.
Вот так просто, даже рот мне не заткнул за такие слова, а взял и отпустил. Вдавливаю ногти в тонкую кожу, проверяя, в реальности ли я. Осознав все, я срываюсь с места и лечу к машине, а затем запрыгиваю на переднее сиденье.
– Теперь обратно? – спрашивает таксист, кивая на подругу, которая уже посапывает сзади.
– Ага.
– Все в порядке?
Откидываюсь на сиденье и анализирую, что я сегодня пережила. Это дичь какая-то. Но… поворачиваюсь к заботливому мужчине и киваю головой.
«Натали, утоли мои печали, Натали».
Дурацкая песня.
Чертов Корнеев!
4
Укладывая Звягину спать, я была уверена, что утром она как минимум попросит прощения, как максимум клятвенно заверит, что на следующей пьянке съест симку и не будет мне звонить.
Виктория – человек, который умеет удивлять.
Поэтому с утра меня взбодрил не мой будильник, а похмельный вой раздраженной соседки.
Врать не стану, я успела злорадно посмеяться в подушку перед тем, как дверь со всей силой вновь ударилась о стену. Кажется, что еще такого же удара дерево не вынесет.
– Какого черта ты вчера меня опозорить вздумала?
Удивление? Нет. Я ощутила шок от такого заявления.
– Ты хоть соображаешь, что обо мне теперь думать будут?
– И тебе доброе утро. Можешь не благодарить, обойдусь.
Смотрю на часы и радуюсь, что у меня в запасе еще минут десять, чтобы понежиться под одеялом.
– Благодарить? За что? Даня теперь думает, что я общаюсь с какой-то колхозницей, которая по улицам в пижаме доисторической ходит! За это? Ты могла хотя бы одеться прилично?
Из головы тут же вылетели все мысли и надежда на короткий сон.
– Уж извините, что не подумала о внешнем виде. Вик, а как надо-то? Выпускное платье подошло бы, или тут случай особый, и мне сперва в магазин заехать следовало?
Тоном, которым я произносила каждое слово,
