Христос.
Деснос и впрямь прекрасно играла роль посредницы. Тем временем за окном машины мелькали нескончаемые виноградники, по-прежнему огороженные колючей проволокой с табличками «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ».
– Как, по вашему мнению, они отнеслись к смерти Самуэля?
– Со смирением. Им несвойственно причитать и жаловаться. В настоящее время их единственная забота – вовремя закончить сбор винограда, что бы ни случилось.
Ньеман, как типичный коп, невольно ассоциировал сбор винограда с мыслью об отборном вине и прибыли – богатствах, которые Посланники должны были накопить за долгие века.
– Я полагаю, что они также выше материальных соображений?
– Да, конечно. У них никто ничем не владеет. Виноделие управляется кооперативом, доходы идут в фонд Обители.
– А как у них с сексом?
Его спутницу явно возмутил его вопрос.
– Что вы имеете в виду?
– Не притворяйтесь ребенком. В Обители никогда не возникали проблемы на этой почве? Посягательство на малолетних? Жалобы на насилие?
– Нет.
Она ответила тихо, и в ее тоне явственно звучало разочарование. Как будто ей хотелось сказать: «Неужели это и есть великий парижский сыщик?»
Ньеман замолчал. Если в Обители не наблюдалось ни превышения власти, ни финансовых злоупотреблений, значит можно было заранее отбросить и преступления против нравственности, – в общем, с мотивом убийства дело обстояло плохо.
– А зачем Самуэль пошел тем вечером в часовню?
– Он наблюдал за восстановительными работами и бывал там ежедневно.
– Кто обнаружил труп?
– Посланники, той же ночью. Когда он не явился на винный склад, они забеспокоились. Во время сбора винограда все работают круглые сутки.
– В часовне было что украсть?
– Нет.
– Часовня не находится на территории Обители и принадлежит католикам. Так почему же Посланники финансируют ее реставрацию?
– Они купили ее в начале двадцатого века. В их глазах это святое место. На протяжении нескольких столетий они часто укрывались в ней от преследований.
Ньеман решил попозже проверить это.
– Я не получил отчета о вскрытии.
– Нам его только что прислали.
С этими словами она просунула руку между сиденьями и порылась в ранце, лежавшем сзади. Ньеман еще раз углядел краешек белой чашечки бюстгальтера, белоснежного, как пеленка новорожденного.
Он тотчас погрузился в чтение отчета. Увы, новое разочарование. Никогда еще ему не попадался настолько лаконичный документ. Хотя повреждений там хватало. У Самуэля была разбита грудная клетка, распорота брюшная полость. Сломанные ребра проткнули легкие, грудина вонзилась в миокард, тонкий кишечник и ободочная кишка смешались и выпирали над миокардом, расположенные глубже печень и селезенка разорваны.
Никаких подробностей в документе не было. Ни анализа токсиколога, ни
