и нам перед смертью завещал высоко не подниматься… Преданиям верить надо, Атей, а они хорошего-то не рассказывают…
Атей молчал, понимая, что товарищ прав. Эта гора была будто укутана недоброй черно-серой пеленой. Еще ребенком он не раз слышал от стариков, что лучше бы их народу покинуть это место и, как далекие предки, кочевать до тех пор, пока не отыщется воспеваемая в песнях райская земля. Но это было не в воле таких простых людей, как он…
Устав от невеселых дум, уже под гнетом слов и догадок такого же расстроенного товарища, Атей шел вслед за собаками. Вдруг одна из них залаяла и бросилась в сторону. Пастухи заметили мелькающий среди кустов белый комок. В эту пору здесь водилось много зайцев, и не стоило большого труда поймать парочку на обед.
Атей стал кричать, зовя собаку назад. Несмотря на непреодолимое рвение поохотиться, пес все-таки остановился, хотя продолжал рычать и лаять.
– Не до зайцев сейчас! – огорченно воскликнул Атей.
Мужчины продолжили путь.
– Сакий пошел без собаки, – с грустью в голосе вспомнил пастух. – Ах, Палак, как я мог отпустить его!..
Он печалился все больше, представляя себе, как ему придется объяснять в деревне исчезновение юноши.
– А как быть с его матерью?.. Что я скажу ей? «Прости меня, мать, за глупость»? А ты знаешь, ведь и отец парня так же в горах исчез. Вот судьба! – продолжал сокрушаться мужчина, горестно качая головой.
– Что предначертано богами, то и сбудется… Нет твоей вины в этом, брат! – пытался утешить товарища Палак.
Они двигались все дальше и глубже в лес, который то манил их пестротой красок и желанной прохладой, то пугал загадочностью и одиноким величием.
– Осторожнее, Атей, здесь могут быть медведи, – поспешно напомнил спутнику пастух.
– Они водятся выше, не бойся, – ответил тот.
– Никто не знает, где они могут водиться. Смотри, сколько кустов с ягодами! Не медведи, так волки… – стоял на своем Палак.
Он явно не одобрял столь опасные и вместе с тем бессмысленные, по его мнению, поиски.
– Ты можешь вернуться, я не буду в обиде. Сам справлюсь, – уже сердился Атей.
Палак молча покачал головой.
Они дошли до расколотого ударом молнии дерева, часть которого лежала на земле. Мощные ветви еще не успели засохнуть. Атей присел на самую широкую из них и провел рукой по еще сохранившимся побегам – молодым, но обреченным на гибель.
– Собаки устали, – сказал, вздыхая, Палак, устраиваясь рядом с товарищем. – Отдохнем немного.
Они проделали немалый путь в гору, и теперь, оглядываясь назад, уже не могли видеть свои кибитки, крытые соломой. Пастухов окружали лишь деревья, которые, казалось, высились здесь целую вечность.
Оба пса прилегли вблизи хозяев. Палак вытащил из мешка, перекинутого через плечо, глиняную чашу, предназначенную для животных, и, налив в нее немного воды из кожаной фляги,
