что парень по-прежнему сжимает зубы, отказываясь пить из кувшина, амазонка резко схватила парня за подбородок и попыталась открыть ему рот.
Не будучи в силах сопротивляться и дальше, Сакий сделал еще несколько глотков. Стало легче. На вкус это была не совсем вода – он ощущал что-то травяное, теплое, успокаивающее…
Жжение стало отпускать. Вслед за наступившим облегчением непреодолимо захотелось спать. Юноша даже не почувствовал, как погрузился в сон, уткнувшись лицом в колени.
Когда Сакий вновь открыл глаза, рядом уже никого не было. Его снова начала мучить жажда. По-прежнему было темно, только теперь уже наступила ночь: Сакий понял это по прохладе, скользящей по спине, а потом постепенно распространяющейся по всему телу. Он заметил, что руки и ноги сильно затекли, но не почувствовал боли в тех местах, где прежде натирали путы.
Юноша перевернулся на спину. Яркий лунный свет пробивался сквозь соломенную крышу. Он прислушался: снаружи доносились голоса… Только женские, звонкие. А еще раздавался смех, радостный гул…
Он стал припоминать девушку, которая принесла ему воды. А еще ту, которая, видимо, была главной. Сакий ничего не понял из разговора: говорили на неведомом ему языке. «Может, они отпустят меня? – подумал парень, но, следуя некому внутреннему чутью, сразу же отпустил в бездну эту маленькую светлую надежду. – Они убьют меня, это уж точно! Матушка, прости!»
Сакий представил себе мать – растерянную, ошеломленную, не верящую, что случилась беда. Он словно видел, как она сидит у окна и по обыкновению ждет его с такой большой любовью в глазах, будто видит в нем весь мир.
«Как же я сплоховал! Попался, да так глупо…» – сквозь слезы и душевную боль укорял себя юноша. Догадываясь, что люди, похитившие его, скрываются, молодой скиф был уверен, что они не простят ему нарушение их покоя…
Сакий с трудом поменял позу и постарался лечь на бок.
Двое воинов караулили пленника снаружи.
– Пусть выспится. Я связала его настолько крепко, что он вряд ли сможет пошевелиться… так что ничего другого ему не остается, – сообщила Мирине Аэлла.
– Нужно решить, что для нас выгоднее, – задумчиво произнесла предводительница. – Убить мы его всегда успеем. Хорошо бы разведать, сколько человек живет в том селении, и есть ли у них воины. Я знаю их язык достаточно хорошо и думаю, этот несчастный от страха выложит нам все как на духу.
С этими словами Мирина открыла дверь в хижину и вошла. Лисиппа с Аэллой последовали за нею.
– Не перестаю тебе удивляться, Аэлла! – расхохоталась предводительница. – Как же ты дотащила сюда такого здоровяка! – Она с любопытством разглядывала юношу.
– Что скрывать, мне помогала Лисиппа, а ты ее знаешь: она с тремя такими справится. Злости в ней хоть отбавляй – оттуда и сила! – с довольной улыбкой ответила та.
Она подмигнула Мирине и похлопала Лисиппу по плечу. Обе – и Аэлла, и предводительница, – смеясь, смотрели на хмурую амазонку.
