изящно, как заправские дворяне.
– Это Васек постаралась! – говорили одноклассники.
Исторически так сложилось, что все называли ее Васьком. И только одна мама не сдавалась, называла ее то Василисой, то ласково Васильком, то, когда дочь хотела к ней подмазаться, Лисой, но чаще всего мама звала ее Алисой. Она покупала ей платья, нехитрую косметику, подсовывала женские журналы, в общем, ненавязчиво напоминала, что Васек все же девочка. Случалось, что и в школе напоминали. Особенно старалась Дондурей. (Завуч имела такую фамилию, что и прозвища подыскивать не пришлось. Дондурей она и в Африке Дондурей.) Антипатия у них была взаимная, хотя завуч вела скрытую или явную войну почти со всеми в школе. На последней разборке, когда они всем классом восстали против математички, Дондурей ей так прямо и заявила: «Подозреваю, Остапченко (к ней завуч обращалась исключительно по фамилии), что ты не только одеваешься, как парень, говоришь, как парень, но частенько и думаешь, как парень, а ведь ты девушка!»
Василисе следовало бы обидеться на это непедагогическое замечание второго по значимости человека в школе, но она не обиделась. Какой смысл обижаться на правду? Она терпеть не могла вертеться у зеркала, притворно улыбаться и сюсюкать. Она всегда говорила то, что думала, делала то, что необходимо делать, и презирала манеру ждать, когда парень сделает то, с чем она сама прекрасно справится. Если это делало ее похожей на парня, тем лучше. Значит, впрок пошло отцовское воспитание.
Но то, что сегодня Тимур принял ее за своего парня, девушку не просто позабавило. Нет, дело было не в словах. Ей частенько приходилось слышать их от того же Белого. Но Серега при этом всегда был небрежно-снисходителен: мол, умеют и девчонки быть верными товарищами. Тимур же говорил с ней на равных и вел себя так же. И это Ваську нравилось. Хотя в какой-то момент, когда Тимур протянул ей руку и назвал себя, у нее возникло шальное желание сказать ему правду. Вот так запросто взять и сказать, что зовут ее Василиса, можно Алиса (тоже привычное домашнее имя), а потом с удовольствием поглядеть, как вытягивается его физиономия. Но Васек сдержала порыв. В конце концов, какая разница, за кого Тимур ее принял. Это была случайная встреча, случайное знакомство. Просто пришел один человек на помощь другому. Ну так ведь каждый бы поступил, если у него с совестью все в порядке. Может, поэтому на предложение Тимура где-нибудь посидеть она ответила отказом. Сказала, что ее дома ждут, а он и не особенно настаивал. Тут Ваську почему-то вспомнилось их прощание в метро.
– Ну, пока. – Тимур снова протянул ей руку.
Васек протянула свою. Она уже знала, что ладонь у него сухая, прохладная, кожа немного шершавая на ощупь, а рукопожатие крепкое. Такая рука была и у ее отца. Сильная мужская рука.
– Может, увидимся как-нибудь, – улыбнулся глазами Тимур.
– Обязательно увидимся, земля-то ведь круглая, – бросила Васек просто так, в шутку.
Разве могла она предположить, что они встретятся вновь буквально через день.
3
