пожелтевших фотографий из семейного альбома они были младенцами. Лежали в одной кроватке, а их мамы, Элисабет и Эбба Видье, стояли позади них принаряженные. Они с Симоном двоюродные брат и сестра, а по ощущениям – родные. И все же Мари проще было представить себя наедине с Симоном, чем с Бруно. Милым, предсказуемым Бруно.
– Эх, лучше, чем сейчас, уже не будет, – вздохнул Алекс. Он глубоко затянулся и передал сигарету Карине. Симон наигрывал на гитаре. Тихие аккорды смешивались с потрескиванием костра. Внезапно из леса донесся звук, и Карина выпрямилась.
– Что это, ветка хрустнула? – встревоженно спросила она.
Бруно поднялся и некоторое время высматривал что-то среди деревьев.
– Косуля, – сказал он. – Или олень.
Карина, кажется, успокоилась и снова положила голову Алексу на грудь. Бруно сел на подстилку, на этот раз ближе к Мари. Смущенно улыбнулся, встретив ее взгляд. Мари подумала, что следовало бы, наверное, пресечь это сближение. Но она опьянела и сегодня вечером позволит себе и пить вино, и принимать его восхищение. Всего через несколько недель они с Симоном будут жить в квартире в центре Лунда. Она уже устроила себе частичную занятость – работу в штаб-квартире партии в Мальмё. Ей, конечно, помогло, что она дочь Бенгта Андерсона, но она не собиралась испытывать угрызения совести по этому поводу. План совершенно прозрачный: стенографировать на собраниях и варить кофе те несколько лет, что она будет грызть гранит науки. Сдать выпускные экзамены и стать новым именем с правильными партийными связями и родословной. Пару лет набираться ума-разума, участвуя в местной политической жизни, а потом, как раз к 2000 году, двинуться в риксдаг. Как заманчиво звучит: начало двухтысячных. Не какие-нибудь унылые девяностые, а – двухтысячные. Будущее.
Симон заиграл что-то другое, тихонько подпевая на припеве. Когда Симон брал в руки гитару, общее настроение как-то менялось. Они взрослели, и по мере их взросления это становилось все более очевидным.
– А вы думали, – сказала Карина, прервав размышления Мари, – что сегодня вечером мы, может быть, в последний раз вместе?
– Ключевое слово – “может быть”, – сказал Симон, не переставая играть. – Я собираюсь влезть в спальник, не раздеваясь. Вы знаете, как я отношусь к палаткам.
– Я не это имела в виду. – Карина затянулась.
– А что ты имела в виду, детка? – Алекс потянулся за сигаретой, но Карина сделала вид, что не поняла его жеста.
– Что мы тут сидим, может быть, вообще в последний раз, – грустно проговорила она. – Алексу через две недели лоб забреют.
– Это называется – проходить военную службу, – перебил он, но Карина пропустила его слова мимо ушей.
– А Мари и Симон уедут в Лунд.
– В следующий вторник, – подтвердила Мари. – Кстати, Симон, ты все еще не подписал контракт на квартиру.
Симон промолчал, и Мари разозлилась. Вот всегда
