серый язык. – Отдай их мне, вор, иначе пожалеешь.
– Карни?
Голос Рэда донесся словно из другого мира. Мира, что был всего в паре шагов, – а там звуки, солнечный свет, ветер, – но Карни пришлось долго напрягать все силы, чтобы отыскать его.
– Карни?
Он вырвал свое угасающее сознание из пасти Поупа и с трудом обернулся к улице. Там стоял освещенный солнечными лучами Рэд, а рядом с ним Аннелиза. Ее светлые волосы сияли.
– Что происходит?
– Оставьте нас одних, – велел Поуп. – У меня с парнишкой свои дела.
– У тебя к нему какое-то дело? – обратился к Карни Рэд.
Старик вмешался, прежде чем тот успел ответить:
– Скажи ему, Карни, что хочешь поговорить со мной наедине.
Рэд взглянул на старика поверх плеча Карни и снова спросил приятеля:
– Не хочешь рассказать, что происходит?
Язык старался отыскать ответ, но безуспешно. Солнечный свет был так далеко. Каждый раз, когда тень от облака накрывала улицу, парень пугался, что свет погас навсегда. Губы беззвучно шевелились, пытаясь выразить этот страх.
– Ты в порядке? – спросил Рэд. – Карни? Ты меня слышишь?
Тот кивнул. Темнота, завладевшая им, начала рассеиваться.
– Да… – ответил он.
Поуп внезапно бросился к Карни и принялся отчаянно шарить по его карманам. Толчок отбросил оцепеневшего парня к стене проулка. Карни свалился на груду ящиков и опрокинулся вместе с ней. Излишне крепко цеплявшийся за него Поуп упал следом. Все его прежнее спокойствие – с мрачным юмором и продуманными угрозами – испарилось. Он снова сделался бездомным идиотом, фонтанировавшим безумием. Карни чувствовал, как руки бродяги рвут одежду и царапают кожу, пытаясь завладеть узлами. Слов, которые тот выкрикивал, было уже не разобрать.
Рэд влетел в проулок и попытался за пальто, за волосы, за бороду – за все, что оказывалось под рукой, оттащить старика от его жертвы. Легче сказать, чем сделать – в этом нападении сосредоточилась вся ярость припадка. Но победил Рэд, у которого было больше сил. Он поднял изрыгавшего ахинею Поупа на ноги и удерживал его будто бешеного пса.
– Вставай… – велел он Карни. – Отойди от него подальше.
Тот, пошатываясь, поднялся из разломанных ящиков. Поупу удалось за считаные секунды причинить ему серьезный вред: с полдюжины мест кровоточило; одежда изодрана, рубашка и вовсе восстановлению не подлежала. Карни неуверенно поднес руку к расцарапанному лицу. Ссадины походили на ритуальные шрамы.
Рэд толкнул Поупа к стене. Бродяга побагровел, взгляд у него сделался диким. Поток брани – смесь английского и тарабарщины – хлынул в лицо вмешавшемуся в заваруху парню. Не прерывая своей тирады, Поуп снова попытался наброситься на Карни, но на этот раз его когтям помешала хватка Рэда. Тот поволок старика из переулка на улицу.
– У тебя губа кровоточит, – сказала Аннелиза, глядя
