оявилась небрежная улыбка, сонливость вмиг слетела с него. Нормально ребята устроились! Времени даром не теряют: Ванька-то левша, Анька – правша, сидит как раз справа, так что ничто не мешает им списывать с доски формулы, держась за белы ручки.
– Да, да! Я к вам, Волков с Малышевой, обращаюсь! – подтвердила Клава.
В классе оживленно завозились. Белый собрался было перемигнуться с Алиской, обменяться, так сказать, мнениями, но вовремя вспомнил, что ее в классе нет. Она почти неделю в школу не ходит, простудилась слегка, ну и решила «поболеть».
– А в чем фишка-то? – подал голос Вовка Неделя, приятель Белого, сидевший с ним за одной партой.
– Неделькин, закрой рот! – тут же потребовала Клава.
– А я ничего, я молчу, – проворчал тот.
Но вместо него, действуя из самых лучших побуждений, возник Шустов:
– Да не берите в голову, Клавдия Петровна. Это у них привычка такая, рефлекс Павлова, типа «возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке». Они же по пещерам лазают со своим экстрим-клубом, им без страховки нельзя.
– Шустов, и ты туда же! – завелась Клава, согнав с лица Белого улыбку. – Воспользовались моментом, что вас контролировать некому? Нет, что за класс? Стихийное бедствие, а не класс!…
«Ну, это надолго!» – подумал Сергей.
Клавдия Петровна Санаева появилась в школе три года назад, и старшеклассники сразу же, особо не напрягая мозги, прозвали математичку Клавой. Прозвище это прижилось, как прижилась и его кличка Белый, потому что у него фамилия такая подходящая – Белов. А могли бы звать Серый, он ведь Сергей.
Короче, выбор всегда есть, особенно в школе, где практически каждый второй имеет прозвище. Вон его дружок Неделькин Вовка, а кличка у него Неделя. Виталика Комарова все Комаром называют. Опять-таки фамилия свою роль сыграла, хотя Виталик и внешне на комара чем-то смахивает: такой же худой, нос длинный и вечно зудит у Белого над ухом. Понятное дело, в друзья набивается, а своего дружка Вадима по боку. Сергей этого не одобряет. У Вадима Ольховского почему-то прозвища нет. Стоит над этим подумать. А может, и не стоит. Борьке Шустову, к примеру, пробовали кличку Шут приклеить – любит тот побалагурить на уроке, – да номер не прошел. Шустов только на Боряна откликался, а на остальные не реагировал. Правильный пацан. Было между ними одно недоразумение в недавнем прошлом, было, да сплыло. Разобрались что к чему, после того как кулаками помахали.
А Клаву нужно было Мегерой прозвать – вечно она чем-то недовольна. Вот и сейчас решила свое дурное настроение на Волкове с Малышевой сорвать. Устроила им разбор полета, в сущности, по копеечному поводу. Волков сидит весь красный как рак, услышав про «очумелые ручки». Аня глаза опустила, в парту уставилась, ресницы дрожат, того и гляди разревется от обиды. За что страдают? Ответ прост: за любовь.
И вдруг в голову пришла мысль: «А ведь на месте этой провинившейся парочки запросто могли мы с Алиской оказаться, если бы не договорились сидеть по-старому: я – с Неделей, она – с Дашкой Свиридовой».
«Ты будешь меня отвлекать и сам не сможешь нормально учиться», – сказала Алиса нравоучительным тоном накануне первого сентября. Он не стал возражать по двум причинам: во-первых, всем парням вскоре и так станет ясно, что Алиска – его подружка. Весной Сергей об этом мог только мечтать, а сегодня это уже свершившийся факт. И с ним любому придется считаться. Он об этом позаботится.
А во-вторых, а может, даже и во-первых, Белый клятвенно заверил директора, что исправит хромающее на обе ноги поведение и будет следить за успеваемостью, особенно за химией, одним словом, за ум возьмется. Ему ведь без аттестата никак нельзя. Он в Высшую школу милиции собрался поступать, по стопам геройски погибшего отца. За это обещание Федор Степанович выдал Сергею путевку в десятый «Б». И не ему одному. Вместе с ним из девятого «В» перешло еще восемь человек, остальные отправились в десятый «А». Среди них еще один его друг по прозвищу Скрипач – Левин Илья. Вот такая занятная картинка нарисовалась. Учились ребята вместе столько лет, учились, шишки вместе набивали, характерами притирались, а потом развели их по разным классам и привыкай заново к коллективу, завоевывай авторитет. Сергею это, конечно, все равно, он в любом месте на месте. Как это получается, ему и самому непонятно, но с его мнением всегда считаются.
Тут Белый досадливо поморщился: нет, ничего не помогает на этот раз! Чем он ни пытается себя отвлечь, а визгливый голос Клавы, будто шрапнель, по нервам бьет.
– Распустил вас Михал Михалыч своим либерализмом и мягкотелостью! Три недели прошло после каникул, а вы все никак не соберетесь! Забыли, где находитесь? Так я напомню: это школа, между прочим, а не дом свиданий! Вы пришли сюда знания получать, а не за ручки держаться!
Волков скрипел зубами, скрипел, но последнего наезда не вытерпел, будто какая-то невидимая сила подняла его со стула.
– Я
