дама.
– Потому что вызывали ВЫ САМИ, а не к вам приехали в случае критической ситуации, установленной городскими службами, как опасной для жизни людей. Это Монтесито. Не беспокойтесь, они накрутят, – заверил Грэг.
– И что вы предлагаете?
– Посидеть, поговорить. Глядишь, дверь кто-нибудь и откроет.
– Тогда хотя бы свет включите, а то здесь как-то совсем грустно становится, – Алёна съежилась.
– Свет? Пожалуйста, – молодой человек щелкнул выключателем.
Алекс возвращался домой. Дорога поднималась в гору.
– (Красивый закат. Полыхает, как пожар. Э-э-э, – спохватился он, – а закатов-то на востоке не бывает! Это где-то в Монтесито… Мощно полыхает, однако).
Его машина добралась до верхушки холма и покатилась вниз к их дому.
Алёна рассеянно слушала Грэга и бродила по жилищу в надежде найти выход из создавшейся непростой ситуации. Телефон молчал, показывая слабый сигнал. Она уже в который раз за последние десять минут попробовала набрать Алексу.
– Бесполезно, внутри телефон вообще не работает, – бледное, удлиненное, маловыразительное лицо молодого человека оставалось спокойным. – В этом районе Санта-Барбары живут одни миллиардеры и звезды. Мы не позволяем компаниям ставить телефонные вышки на наших землях, и поэтому у нас, придурков, плохая сотовая связь, – он с удовольствием раскачивался в кресле. – Мы пользуемся напрямую спутниковой. Нам незачем думать о других.
– И время от времени вам за это приходится платить, – иронически подытожила Алёна.
Алекс зашел в дом.
– Алёна! Мышка! Куда ты спряталась? – прокричал он. – (Ну ты и идиот. Чего орёшь? Машины нет, значит, и Алёны дома нет).
Взял мобильный, ткнул в кнопку, подождал:
– (Не снимает. Странно).
Алекс щелкнул пультом и включил телевизор. Диктор местного канала рассказывал о пожаре в Монтесито. Несколько видеокамер транслировали происходящее.
– (К счастью, это не про нас, – большой палец приготовился переключить канал, как вдруг его охватило сомнение. – Где же Мышь? Дома нет. Она куда-то собиралась вечером. Хоть убей, не помню, куда. Дай-ка проверю, может, какие-то сообщения оставила).
Он вновь взялся за телефон.
– Нет, я так не могу сидеть сложа руки! А это что за дверь? – заглянула в каморку Алёна.
– Не знаю. Двери обычно ведут наружу, – Грэг нырнул в бывшую нишу бара, давно переделанного в кладовку. Подергал, надавил плечом. – Вы не могли бы щёлкнуть выключателем?
– Где?
– Слева от угла.
– Сделано!
– Отлично. Вернее, скверно. Эта дверь замурована снаружи, я вспомнил. Ее заложили кирпичом, когда перестраивали гостевой дом в так называемую «мамину резиденцию».
– Бог с ними, с дверьми, оставьте. Лучше займемся окнами. На них больше надежды. Грэг, это окно выходит на запад? – Урбанова распахнула ставни.
– Нет, на
