выше всех, кого знала Ника. С того самого дня, как они познакомились, прошло больше двух лет, а Илья всё больше убеждал Нику, на примере своих поступков, что он надёжный и бескорыстный человечище. Ей очень хотелось, чтобы он встретил девушку, соответствующую его качествам и желала ему только всего самого наилучшего, как любимому сыну, брату, племяннику…Хотя, была у него на примете, давно, одна молодая особа, но что-то в последнее время Вероника о ней не слышала.
В данный же момент Нике было важно, что у неё болит лодыжка, ей нужна первая медпомощь, ещё важнее, – чтобы она дозвонилась Роману – своему мужу, – звонок от которого Ника ждала долгих три месяца. И вот, когда долгожданный момент настал, она оказалась в этом научном центре, где по мобильной связи говорить было запрещено.
Удобно устроившись за заднем сидении, уже с перебинтованной ногой, Вероника стала поспешно набирать номер Ромы.
– Спасибо Илюша, руки у тебя «зо-ло-тые»!…Алло, Ром?
– Да, да…Ром… и ром, и коньяк с водкой тоже …/ ик /– послышалось из трубки.
– Ты когда успел так налакаться, Роман?– в данный момент Веронике захотелось оказаться рядом с ним и надавать затрещин, да так, чтоб он больше никогда не смог пить… и говорить тоже!!!
– Ты бессовестный, бестолковый, бесчувственный болван, вот! – выпалила она на одном дыхании.
– О-о-о, / ик/…, это всё? И что на букву «Б» у тебя уже все эпи-те-ты закончились, Ни- кушечка, /ик/ … – кукушечка моя…
– Надо же, юмор прорезался!– нормальных слов Вероника подобрать больше не смогла, да и Роман, к сожалению или к счастью, был уже вне зоны доступа. Его телефон предательски выскользнул из рук , упал на кресло, отрикошетил на пол, у него откуда ни возьмись появились ножки и он убежал под диван , где и умер в вибросудорогах, издав напоследок писк выключающегося телефона. Что там дальше говорила Вероника, какими идиоматическими выражениями сопровождался её монолог, слышал только Илья, но предпочел дать ей выговориться и не останавливал.
– Так, всё! – Вероника бросила трубку рядом на сидение и посмотрела на забинтованную ногу, потом в окно, на мелькающие витрины. – Илья извини…!
– Ничего, ничего, Вероника Витальевна, дела семейные, понимаю.
– Да какие, к черту, семейные… Нет её , семьи этой давно уже и не будет. Я ж как сапожник без сапог: психолог- психоаналитик, а разобраться со своей семейной жизнью не могу. К счастью об этом знаешь только ты и Роман, ну и ещё пару -тройку человек, которые, надеюсь, дорожат своей работой и не любят сплетничать,– вздохнула Вероника.
– Прошу тебя, отвези меня домой, рабочий день для меня уже закончен, две последние консультации я могу провести и по телефону или перенести на завтра. Нет, стоп, завтра я должна поговорить с этим Виктором, который в коме больше трёх лет провёл . Представь себе картину, Илья. – Вот живешь ты хорошо, здорово, без забот и хлопот: любимая
