жили. Наше торжество напоминает им об этом неприятном эпизоде их истории, который они с радостью хотели бы забыть. Единственные кто нас полностью понимает – англичане и американцы, они сражались без дураков, сами, ещё и помогали нам продовольствием и оружием.
Виктор взял со стола бутылку, посмотрел её на свет, оценивая уровень оставшейся жидкости и подытожил:
– Теперь понятно, почему не нужно акцентировать что вы русские?
– Мне кажется, ты преувеличиваешь по поводу нелюбви европейцев к русским, – скептически заметил Алексей, – но с общей мыслью я согласен, лучше не светиться.
– Вот именно! Никто не скажет вам в лицо что русские здесь не нужны! Будут так же как в моём случае, кивать и поддакивать, а сами готовить очередную пакость!
– А мне эта идея не нравится, – задумчиво произнесла Наташа, – это так унизительно, притворяться кем-то ещё, скрывать свою национальность. Противно!
– Наташа! – воскликнул Виктор. – Я с тобой полностью солидарен. Думаешь мне очень хочется притворяться геем? Да меня просто тошнит от одной мысли, как я буду описывать свои сексуальные предпочтения шведам! Но это же не наша вина, нас поставили в такие условия помимо нашей воли. Не думай о себе, подумай о ребёнке. Швеция – это шанс устроить ему нормальное будущее. Разве я неправ?
– Ох, ты прав, конечно, – тяжело вздохнула Наташа, – но всё равно не нравится мне эта затея.
– А ты что думаешь? – обратился Виктор к Алексею.
– Я склоняюсь к тому, чтобы согласиться с тобой
– Ну, вот и хорошо, – кивнул Виктор, разливая оставшийся бренди по бокалам, – кстати, за третьей пойдём?
Наташа возмущённо фыркнула, но Алексей опередил её реакцию, отрицательно покачав головой.
– Хватит уже на сегодня, нужно обдумать всё, что мы тут наговорили.
Виктор взял паузу, видимо прислушиваясь к своему состоянию и согласился.
– Да, действительно, меня же мама ждёт.
Наташа принесла пирог, чайник и чашки. Во время чаепития они, будто сговорившись, больше не трогали тему отъезда. Когда пришла пора прощаться Виктор, уже стоя в дверях лифта, повернулся к Алексею и Наташе и с особой теплотой, усиленной принятым алкоголем, сказал:
– Спасибо, ребята! Надеюсь, мы ещё увидимся. С вами было очень приятно поговорить.
И уже сквозь створки закрывающихся дверей добавил:
– Подумайте о своём поезде, мне кажется он уже стоит у перрона.
Глава четвёртая
Наутро, на трезвую голову, вчерашнее обсуждение казалось далёким и совершенно не относящимся к реальной жизни. Виктор больше не показывался и не звонил, и уже через неделю как-то само собой получилось, что супруги Шрейдер стали избегать в разговоре всякого упоминания о смутьяне, нарушившем их покой.
Так же, сам
