молвил тихо просьбу Богу:Родных и Близких сохранить,
пока по свету я скитаюсь,
недуги все их исцелить,
о большем молвить не решаюсь.
Не смею большего просить,
не смею я Тебя тревожить,
лишь только веровать, любить
и благо в мире преумножить.
Я каюсь в смертных всех грехах,
в поступках низких, недостойных,
я пред тобой, в твоих руках
все время в мыслях беспокойных.
Я с трепетом в углу стоял,
смотрел, молился на икону,
закончив, на пол ниц упал
и молвил тихо просьбу Богу.
Я давно поменял жизнь на мили
Я давно поменял жизнь на мили,
покорил не один океан,
много рек и морей, что манили
вдаль от дома, через туман.
Вдаль от дома при полном штиле,
иногда в штормовой ураган,
но я шел в благородном порыве
не в обход, а вперед, на таран.
Не в обход, а вперед, наудачу,
но, конечно же, с верой в душе,
с головой и руками в придачу
да уменьем в своем багаже,
да уменьем и знанием дела,
лень взашей выставив вон,
не щадя сил своих, как и тела,
да немного теряя фасон.
Я давно поменял жизнь на мили,
покорил не один океан,
много рек и морей, что манили
вдаль от дома, через туман.
В дубравной тишине
Мне снится сон в дубравной тишине
близ родника, берущего начало
из глубины земли, что не была в огне
и Человека с плугом никогда не знала.
О, дивная, родимая дубравушка,
прошу, нежнее шелести листвой,
баюкай и шепчи, сестрица травушка,
сказания о красоте земной.
Шепчи о мире чистом и красивом,
в котором грязи не было и нет,
о дивном, ярком, радужно-счастливом,
шепчи мне о мечте из юношеских лет.
Шепчи, шепчи, шепчи неутомимо,
прошу, продли мой утопичный сон,
сердечко успокой, которое ранимо,
пускай споет еще с душою в унисон.
Мне снится сон в дубравной тишине
близ родника, берущего начало
из глубины земли, что не была в огне
и Человека с плугом никогда не знала.
Наконец погасли свечи
Наконец погасли свечи,
ночь примерила фату,
стихли пламенные речи,
тишина, покой в саду.
Ослепительно сияют
в небе звезды и луна,
озаряют, окрыляют,
опьяняют без вина.
Воздух свеж, благоухает,
дарит дивный аромат,
будоражит и дурманит
тело бренное до пят.
Ветерок уносит в дали
муки дня, сомненья, смоль,
тихонько шепчет о морали,
утоляя сердца боль.
Жаль, но ночь недолговечна,
и
